В России смертная казнь как мера наказания упоминается в ряде древних памятников, например в Краткой Русской Правде (XI век). В летописях сохранились упоминания о казне разбойников по указанию Владимира Мономаха.
В 1069 г. Изяслав казнил 70 человек в поверженном Киеве. Были случаи казней в 1071 и 1157 гг. за «порицание веры», за «причинение мятежа и разделение в народе». Первым сводом законов, определяющим ответственность за совершение преступлений на Руси, была Русская Правда, разработанная в период с 1068 по 1072 г. сыновьями Ярослава Мудрого Изяславом, Святославом и Всеволодом. В этом своде законов было сохранено право кровной мести: «Убьет муж мужа, то мстит брат за брата, или сын за отца, или сын брата, или сын сестры; если не будет никто мстить, то 40 гривен за убитого». Однако основными наказаниями за нарушение имущественных прав и личной безопасности граждан, включая убийство, в Русской Правде были штрафы: «Если убитый - русин, или гридин, или купец, или ябедник, или мечник, или же изгой, или из Словении, то 40 гривен уплатить за него».
Весьма сурово относился законодатель к воровству. Так, любому предоставлялось право убить застигнутого на месте преступления ночного вора. Запрещалось лишать жизни вора лишь в дневное время или находящегося в связанном виде. В случае же убийства вором собственника около своего дома либо во время кражи его имущества закон разрешал убить преступника на месте без каких-либо ограничений. В Двинской Уставной грамоте 1397 г. смертная казнь была предусмотрена лишь за кражу, совершенную в третий раз. По Псковской судной грамоте 1467 г. смертью наказывались: воровство в церкви, конокрадство, государственная измена, поджог (26: 17-24).
Правовые нормы об уголовных наказаниях и их исполнении получили дальнейшее развитие в период образования и укрепления Российского централизованного государства. Важными источниками таких норм стали Судебники 1497 и 1550 гг., где были учтены предписания Русской Правды, и судебная практика. По Судебнику 1497 г. к числу преступлений, караемых смертью, были добавлены разбой, убийство, повторная кража, убийство своего господина, святотатство, хищение церковного имущества, кража холопов. С1550 г. смертные приговоры дополнительно выносились за первую кражу, если вор пойман с поличным или признался в краже в результате пытки, за вторую кражу и второе мошенничество, если преступник сознался в этом, за ябедничество (клевету) или иное «лихое» дело, за супружескую измену.
Особенно жестокими были наказания в XVI веке во времена правления Ивана Грозного (1533-1584 гг.). Русские люди видели в Иване Грозном воплощенного Антихриста, посланца сил тьмы, ибо такого до него на Руси никто не творил. Обвинив в попытке отравления, он приказал выпить яд своему двоюродному брату, князю Владимиру Старицкому, его жене и двум малолетним сыновьям. Были убиты и их слуги, а мать князя Владимира, монахиня Ефросинья, вместе с сопровождавшими ее монахинями и слугами была утоплена в реке Шексне. После возвращения из Александровской слободы, обвинив бояр в «своевольстве, нерадении, строптивости, желании извести царя, супругу, сыновей его», Иван Грозный начал репрессии против реальных и мнимых врагов. Казни начались уже 4 февраля 1565 г., через два дня после его возвращения в Москву. По лживому доносу, что Новгородские «святитель, духовенство, чиновники и весь народ поддаются Литве», царь организовал карательную экспедицию. Его путь к Новгороду через Клин, Городню и Тверь был буквально залит кровью. «Думая, вероятно, что все жители сей области, покоренные его дедом, суть тайные враги московского самодержавия, убийства, грабеж там, где никто не мыслил о неприятеле, никто не знал вины за собою; где мирные подданные встречали государя как отца и защитника. Дома, улицы наполнились трупами; не щадили ни жен, ни младенцев. От Клина до Городни и далее истребители шли с обнаженными мечами, обагряя их кровию бедных жителей до самой Твери».
Так же как и Клин по пути к Новгороду Иван залил кровью и разграбил Тверь, Медное и Торжок. В Торжке, в одной из башен, находились окованные цепями пленные ливонцы и крымцы, которых умертви- ли. Крымцы, защищаясь, тяжело ранили Малюту Скуратова, едва не ранив и самого Ивана. «Вышний Волочок и все места до Ильменя были опустошены огнем и мечом. Всякого, кто встречался на дороге, убивали, для того что поход Иоаннов долженствовал быть тайною для России» (27: 588-591).
2 января 1570 г. передовая многочисленная дружина вошла в город, окружив его заставами со всех сторон, чтобы ни один человек не мог спастись бегством.Во время массовых казней в Новгороде царь приказал поджигать людей специальным горючим составом («пожаром»), затем, обожженных и изувеченных, их привязывали к саням и пускали лошадей вскачь. Тела волочились по мерзлой земле, оставляя кровавые полосы. Затем их сбрасывали в реку Волхов с моста, «где сия река не мерзнет зимою». Вместе с несчастными к реке везли их жен и детей. Женщинам закручивали назад руки и ноги, привязывали к ним детей и также бросали в студеную реку. «Ратники московские ездили на лодках по Волхову с кольями, баграми и секирами: кто из вверженных в реку всплывал, того кололи, рассекали на части. Сии убийства продолжались пять недель и заключились грабежом общим. 8 сентября оставшиеся в живых духовенство и миряне собрались в поле у церкви Рождества Христова служить общую панихиду за усопших над тамошнею скудельницею, где лежало 10 000 неотпетых тел христиане!^»." Н.М. КарамзІікТНи- шет: «Уверяют, что граждан и сельских жителей погибло тогда не менее шестидесяти тысяч. Кровавый Волхов, запруженный телами и членами истерзанных людей, долго не мог пронести их в Ладожское озеро».
25 июля 1570 г. на большой торговой площади в Китай-городе поставили 18 виселиц, разложили орудия для пыток и убийств, зажгли «высокий» костер и над ним повесили огромный чан с водой. В этот день «умертвили в четыре часа около двухсот человек» - и ни одна казнь не повторяла другую (27: 597).
Современники рассказывают, что царь приказал у многих «вырезать из живой кожи ремни, а с других совсем снять кожу, и каждому своему придворному определил, когда тот должен умереть, и для каждого назначил различный род смерти: у одних он приказал отрубить правую и левую руку и ногу, а только затем голову, другим же разрубить живот, а потом отрубить руки, ноги и голову».
Брата одной из своих жен, Михаила Темрюковича, Грозный приказал посадить на кол; так же он поступил и с бывшим своим любимцем, князем Борисом Тулуповым. Врачу Елисею Бомбелию по приказу Ивана Грозного вывернули из суставов руки, вывернули ноги, искромсали спину проволочными плетьми, затем привязали к столбу и раз- вели под ним огонь. Затем несчастного полуживым отвезли в тюрьму, где он и скончался от ран.
Главу иностранного приказа (министра иностранных дел) Ивана Михайловича Висковатого по приказу Грозного привязали к столбу, а затем приближенные царя подходили к осужденному, и каждый вырезал у него из тела по куску мяса. Один из опричников, Иван Реутов, так «неудачно» отрезал кусок, что Висковатый умер. Тогда Грозный обвинил Реутова в том, что он сделал это, чтобы сократить муки Висковатого, и приказал казнить и его. От казни Реутов спасся тем, что заболел чумой и быстро умер.
Из других видов казней, применявшихся Грозным, следует назвать попеременное обливание осужденного крутым кипятком и холодной водой - так был казнен казначей Никита Фуников-Курпев. Тела казненных были оставлены без погребения на растерзание собакам. «Жены избиенных дворян числом 80 были утоплены». Иван Васильевич любил экзотические казни. Одним из любимых видов казни у него была травля «преступников» собаками. Для этого неугодных зашивали в медвежьи шкуры (называлось это «обшить медведно») и затем травили псами. Так был казнен Новгородский епископ Леонид. Иногда медведей, по указанию царя, просто натравливали на людей. Однажды царь приказал привязать к бочке с порохом и взорвать принявшего монашество воеводу михайловского Никиту Казаринова, заявив, что схимники - ангелы и должны лететь на небо.
Любимым видом казни у Ивана Грозного было и сожжение. Особый вид казни применялся грозным царем по отношению к изменникам. Приговоренного сажали в котел, наполненный маслом, вином или водой, закрепляли его руки во встроенные в котел кольца, ставили котел на огонь, постепенно нагревая жидкость до кипения. Известен случай, когда, прервав трапезу, царь «устремился растерзать литовских пленников, сидевших в московской темнице. Один из них, дворянин Быковский, вырвал копье из рук мучителя и хотел заколоть его, но пал от руки царевича Иоанна, который вместе с отцом усердно действовал в таких случаях... Умертвив более ста человек, тиран с торжеством возвратился в свои палаты и снова сел за трапезу» (27: 600).
Историки описывают и многие другие случаи, когда Иван Грозный лично убивал людей, включая и убийство собственного сына. В Синодике опальных, составленном по указанию Ивана Грозного в конце его жизни (около 1583 г.), царь объявил прощение всем казненным им боярам и пожертвовал монастырям на помин их душ крупные денежные суммы. Одновременно в десятки монастырей были разосланы поми- нальные списки. Синодик включает подробные списки лиц, казненных по делу о заговоре князя В.А. Старицкого в 1567-1571 гг. (примерно 3200 человек из 3300 записанных), а также списки казненных в 1564- 1565 и 1571-1575 гг. В него включена лишь часть убитых по приказу царя опричниками, точное число жертв террора неизвестно. Синодик приводит также некоторые данные о разорении Иваном Грозным Новгорода в 1570 г. Составители включили в Синодик текст отчета («сказку») Малюты Скуратова: «По Малютине скаске в новгороцкой посылке Малюта отделал 1490 человек (ручным усечением), ис пищали отделано 15 человек». Имена этих посадских людей в Синодике не перечисляются - по именам указано несколько сотен дворян и их домочадцы (28).
По Соборному уложению царя Алексея Михайловича 1649 г., смертная казнь назначалась за шестьдесят видов преступлений. Наиболее опасными считались преступления против веры. Первая статья Уложения гласила: «Будет кто иноверцы, какие ни буди веры, или и русской человек, возложит хулу на господа Бога и спаса нашего Иисуса Христа, или на рождышую его пречистую владычицу нашу богородицу и при- снодеву Марию, или на честный крест, или на святых его угодников, и про то сыскивати всякие сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохульника обличив, казнити, сжечь». А в 24-й статье 22-й главы Уложения было указайЬГ «А будет КОГО бусурма^гкакими- нибудь мерами насильством или обманом русского человека к своей бусурманской вере принудит, и по своей бусурманской вере обрежет, а сыщется про то допряма, и того бусурмана по сыску казнить, сжечь огнем безо всякого милосердия. А кого он русского человека обусурма- нит, и того русского человека отослать к патриарху, или к иной власти, и велети ему учинити указ по правилам святых апостол и святых отец». Простая смертная казнь без указания ее вида полагалась за «святотатственную кражу, убийство в церкви и нарушение благочиния во время литургии, последствием которого явилась невозможность совершения последней».
Смертная казнь назначалась за «злоумышление против особы государя, а равно составление заговора или скопа против него; убийство или нанесение раны в присутствии государя или на государственном дворе; бунт против существующего правительства и государственная измена». К преступлениям против властей, караемых смертью, отнесены также «открытое восстание против властей; причинение смерти приставу, явившемуся из Москвы для вызова к суду; нанесение на суде смертельных ран судье; подложенное составление или порча акта, исходящего под авторитетом государственной власти, недозволенный выезд заграницу с целью измены, произведение в среде населения смут и злоумышлений на “затейные дела”». Смертью карались также «приготовление фальшивой монеты и порча настоящей, за что назначается залитие горла расплавленным металлом, и корчемная продажа табака, угрожаемая простою смертною казнью». Смертной казнью «без пощады» карались квалифицированные убийства: убийство родителей детьми, убийство матерью незаконнорожденного ребенка и мужеубийство, за которое виновной грозит «окапание заживо в землю». Смертная казнь назначалась и за оскорбление чести женщин, сопряженное с насильственными действиями, поджог, караемый сожжением преступника, вторичный разбой и квалифицированная кража; в последних двух случаях преступники карались обыкновенной казнью (29:44-71).
Уложение 1649 г. вносило в ритуал казни стадию «покаяния». Самой казни предшествовало пребывание осужденного в «покаянной избе» в течение 6 недель, затем следовало причастие и через 2-3 дня - казнь. По Указу 1669 г. срок пребывания в «покаянной избе» был сокращен до 10 дней, из которых 7 дней назначались для поста, два дня - на исповедь и принятие Святых Тайн, а на десятый день наступало исполнение приговора. В воскресные дни и дни «царского поминания» смертные казни не совершались. Казнь беременных женщин отлагалась до разрешения их от бремени. Экзекуцию «вершение» предписывается совершать, по возможности, на месте совершения преступления, но во всяком случае в городе или селении, а не в нежилом месте.
Интересное описание правил вершения правосудия, действующих в царствование Алексея Михайловича, оставил Котошихин Григорий Карпович - чиновник российского Посольского приказа, перебежавший в Швецию и написавший по заказу шведского правительства обширное сочинение, являющееся важным источником по истории России XVII века. Делами, связанными с убийствами и разбоями, занимался Разбойный приказ, в штате которого только в Москве было 50 «мастеров заплечных» - палачей. В других городах расследование подобных дел производилось в «приказных губных избах», и были «устроены для всяких воров тюрьмы». «И какова чину нибуди князь, или боярин, или и простой человек, изыман будет на розбое, или в тадбе, или в злом деле в смертном убийстве, и в пожоге, и в ыных воровских статьях, и приведут его на Москве в Розбойной или в земской Приказ, а в горо- дех в Приказы жив губную избу: и кто будет был на розбое и учинил убийство, или пожог и татбу, а таварыщи их розбежались и не пойманы, и таких злочинцов в празники и в иные дни пытают и мучат без милосердия...» «А устроены для всяких воров пытки: сымут с вора рубашку
и руки его назади завяжут, подле кисти, веревкою, обшита та веревка войлоком, и подымут его к верху, учинено место что и виселица, а ноги его свяжут ремнем; и один человек палач вступит ему в ноги на ремень своею ногою, и тем его отягивает, и у того вора руки станут прямо против головы его, а из суставов выдут вон; и потом ззади палач начнет бити по спине кнутом изредка, в час боевой ударов бывает тридцать или сорок; и как ударит по которому месту по спине, и на спине станет так слово в слово будто большой ремень вырезан ножем мало не до костей. А учинен тот кнут ременной, плетеной, толстой, на конце ввязан ремень толстой шириною на палец, а длиною будет с 5 локтей. И пытав его начнут пытати иных потому ж, и будет с первых пыток не винятся, и их спустя неделю времени пытают вдругорядь и вътретьие, и жгут огнем, свяжут руки и ноги, и вложат меж рук и меж ног бревно, и подымут на огнь, а иным розжепии железные клещи накрасно ломают ребра; и будет и с тех пыток не повинятца, и таких сажают в тюрму.
А как они в тюрме отсидят года два и больше, а порук не будет, и таких из тюрем свобождают и ссылают в далние городы, в Сибирь и в Астарахань, на вечное житье. А которые воры бывают на разбое, хотя и двожды пойманы, а убийства смертного и пожогу не учинили: и таких бив кнутом по торгам, за первую вину отрезав левое ухо сошлют в ссылку, а за другую вину, как будет пойман в таких же делах; бив кнутом, отрезав и правое ухо, сошлют в сылку ж, а за иные вины потомуж бывает наказание и казни, по разсмотрению, кто чего будет достоин. А в середних и малых винах бывает наказание, бьют кнутом и батогами, смотря по вине, а потом свобождают. А бывают мужскому полу смертные и всякие казни: головы отсекут топором за убийства смертные и за иные злые дела, вешают за убийства ж и за иные злые дела; живого четвертают, а потом голову отсекут за измену, кто город здаст неприятелю, или с неприятелем держит дружбу листами, или и иные злые изменные и противные статьи объявятся; жгут живого за богохулство, за церковную татьбу, за содомское дело, за волховство, за чернокнижество, за книжное преложение, кто учнет вновь толковать воровски против Апостолов и Пророков и Святых Отцов с похулени- ем; оловом и свинцом заливают горло за денежное дело, кто воровски делает, серебреником и золотарем... также кто на царском дворе, или где-нибудь, вымет на кого саблю, или нож, и за царское бесчестье, кто говорит про него за очи бесчестные. Женскому полу (Зри в Уложенной Книге) бывают пытки против того же, что и мужскому полу, окромь того что на огне жгут и ребра ломают. А смертные казни женскому полу бывают: за богохулство ж и за церковную татьбу, за содомское дело жгут живых, за чаровство и за убойство отсекают головы, за погублена детей и за иные такие ж злые дела живых закопывают в землю, по титки, с руками вместе, отоптывают ногами, и от того умирают того ж дни или на другой и на третей день. А за царское бесчестье указ бывает таков же что мужскому полу. А которые люди воруют с чужими женами и з девками, и как их изымают, и того ж дни или на иной день обеих мужика и жонку, кто б каков ни был, водя по торгом и по улицам вместе нагих бьют кнутом» (30: 94-96).
По данным Котошихина, в царствование Алексея Михайловича по случаю смуты из-за подделки монет в один день было казнено 150 человек, а всего «за эти годы» - 7 тысяч человек. Значительную часть казненных составили участники крестьянских восстаний и, в частности, восстания под руководством Степана Разина, который в июне 1671 г. был четвертован в Москве вместе с братом. В Уложении 1649 г. способы смертной казни были регламентированы. Казни подразделялись на простые и квалифицированные. Целью простой казни было лишение жизни преступника, а квалифицированной - дополнительное причинение ему мучений и страданий. К простым казням относились повешение, обезглавливание и утопление, к квалифицированным - сожжение, заливание расплавленного металла в горло, четвертование, колесование, сажание на кол, закапывание живьем в землю и другие.
Наиболее распространенным видом квалифицированной казни в России в Средние века было сожжение заживо. Преступников сжигали на обыкновенном костре или в деревянном срубе, иногда предварительно заключив в железную клетку. Еще в начале XIII века киевские князья и высокопоставленные священнослужители казнили за хулу православной веры путем сожжения. Считалось, что огонь сжигает исходящее от провинившихся «зло». Главной целью казни были не только страдания казнимых, но и уничтожение «нечистой силы».
Как говорит летопись, в 1227 г. в Новгороде «изъжогша волхвов четыре». В 1230 г. в Новгороде же, во время голода, бояре присуждали к сожжению граждан, доведенных крайностью до людоедства. В 1411 г., после начала эпидемии чумы, в Пскове по обвинению в «напущений» болезни были сожжены 12 женщин. На другой год массовое сожжение людей произошло в Новгороде. В 1442 г. в Новгороде многие сожжены были по подозрению в совершении поджогов. В 1444 г. по обвинению в чародействе в Можайске вместе с женой был сожжен боярин Андрей Дмитриевич. В 1493 г. в Москве по подозрению в намерении отравить Иоанна III сожжены в железных клетках князь Лукомский и толмач Матиас. В 1684-м вышел указ, который предписывал «хватать» тех, «кто не ходит в церкви, не бывает у святого причастия и не пускает к себе в дом священников - и подвергать таких людей пытке; кто окажется при этом нераскаявшимся грешником - сжигать».
Во второй половине XVII века сожжение особенно часто применялось в виде наказания за упорство в «старой вере». В 1666-1667 гг. состоялся большой Московский собор, на котором староверов, а также всех не покоряющихся церкви предали анафеме и объявили достойными «телесной» казни: «Аще ли же кто не послушает повелеваемых от нас и не покорится святой восточной церкви и сему освященному собору, или начнет прекословить и противиться нам, и мы такового противника данной нам властью... проклятию и анафеме предаем... мы таковых накажем духовно: аще же и духовное наказание наше начнут презирать, и мы таковым приложим и телесные озлобления». После этого собора «отступников от Веры Христовой» сжигать стали чаще.
Для получения представления о личности казнимых и характере обвинений приведем несколько примеров из работы Е.О. Шацкого «Русская православная церковь и сожжения»: в 1666 г. в вязниковских лесах был схвачен и после допроса сожжен старообрядческий проповедник Вавила. В1671 г. старообрядец Иван Красулин был сожжен в Печенгском монастыре. Зимой 1671-1672 гг. в Москве сожжен видный старообрядец Авраамий, несколько раньше него в Москве взошел на костер старообрядец Исайя. В1672 г. в Астрахани воевода Одоевский сжег К. Семенова, у которого была найдена тетрадка с заговорами. Женка Федосья, обвиненная в порче, попала на костер в 1674 г. в северном городе Тотьме. Перед казнью она заявила, что никого не портила и наговорила на себя, не стерпев пыток. В 1676 г. в селе Сокольском царским указом было повелено сжечь Панко и Аноску Ломоносовых, колдовавших с помощью кореньев: «Сокольскому пушкарю Панке Ломоносову и жене его Аноске дать им отца духовного и сказать им их вину в торговый день при многих людях, и велеть казнить смертью, сжечь в срубе с кореньем и с травы».
В том же 1676 г. старообрядец, инок Филипп, который наладил связи Аввакума с центрами раскола, «сожжен огнем бысть» в Москве. В 1677 г. поп-старообрядец был сожжен в Черкасске по приказанию атамана донского войска М. Самарина. 14 апреля 1682 г. были сожжены Аввакум и три его товарища по заключению: Феодор, Епифаний и Лазарь (32). В сочинениях Аввакума сохранилось много сведений о сожжении старообрядцев. Иларион, стрелец, сожжен в Киеве. По- лиект, священник, сожжен в Боровске («и с ним 14 человек сожгли»). Иван Юродивый сожжен в Холмогорах. «В Казани никонияне тридцать человек сожгли, в Сибири столько же, во Владимире - шестерых, в Боровске - четырнадцать человек».
Иногда сожжение производилось на медленном огне. В 1701 г. таким образом были казнены за распространение возмутительных «тетрадей» (листовок) о Петре I Гришка Талицкий и его сообщник Савин. В синодском указе по этому поводу сказано, что Талицкий «во время казни, копчением творимой, не стерпя того, покаялся». Обоих осужденных, по свидетельству Штраленберга, в течение 8 часов окуривали едким составом, от которого у них вылезли все волосы на голове и бороде и все тело медленно таяло, как воск; в конце концов их истаявшие тела были сожжены вместе с эшафотом.
Сожжения колдунов, колдуний и прочих отступников продолжались и в XVIII веке. Особенно жестокими репрессиями преследовалась «ересь» во времена правления Анны Иоанновны (1730-1740 гг). Это наглядно демонстрирует указ императрицы о наказаниях за волшебство от 25 мая 1731 г: «Ежели впредь кто, гнева Божьего не боясь и сего Ея Императорского Величества указу не страшась, станут волшебников к себе призывать, или к ним в домы для каких волшебных способов приходить, или на путях о волшебствах разговоры с ними иметь, и учению их последовать, или какие волшебники учнут собою на вред, или мняще, якобы на пользу кому волшебства чинить; и за то оные обманщики казнены будут смертию, сожжены; а тем, которые для мнимой себе душевредной пользы, станут их требовать, учинено будет жестокое наказание, биты кнутом, а иные, по важности вин, и смертью казнены будут».
В 1730 г. приговорены к сожжению за богохульство 19-летний солдат Филипп Сизимин и дворовый Иван Столяр. В 1732 г. по доносу некоего разбойника Караулова в Москве были арестованы более ста сектантов - «хлыстов». Четыре человека, в том числе почитаемая сектантами как богородица монахиня Анастасия (Агафья) Карпова, были казнены, а 116 человек биты кнутом и сосланы (33). В 1732 г. жена симбирского посадского знахаря Якова Ярова донесла на своего мужа, что видела, как он «по книгам своим еретическим чинил еретичество и молился на запад левою рукою ниц»; а когда она была беременна, якобы говорил: «Ежели родит, чтобы того младенца отдать крестить отцу ево Сатана- илу». Сам Яров на допросе в Симбирской ратуше винился, что, найдя «приворотную к блуду» книжку, отрекся от Христа, призвал Сатану, неких еретиков Дионисия и Варлаамия и назвал себя их рабом. Хотя дальнейшие показания были противоречивы, Ярова сожгли. В 1738 г. две женщины были сожжены в срубе за то, что во время литургии выплюнули Святые Тайны. В 1738 г. протопоп Иван Федосьев был казнен за то, что в пьяном виде заявил: «Что мне Богородица, я с ней трижды сквернодеяние учиню» (и выговорил прямо народным речением).
В1738 г. еврей Борух Лейбов ухитрился обратить в иудаизм флотского капитан-поручика Александра Возницына. Возницын даже совершил обрезание и был изобличен в вероотступничестве собственной супругой. Та подала донос, и Лейбов, и Возницын были сожжены. Приговор гласил: «...обоих казнить смертью, сжечь, чтобы другие смотря на то невежды и богопротивники, от христианского закона отступить не могли (как Возницын) и таковые прелестники, как и оный жид Борох, из христианского закона прельщать и в свои законы превращать не дерзали». Благочестивая вдова, кроме законной части из имения мужа, получила еще сто душ с землями «в вознаграждение за правый донос».
В 1738 г. был сожжен татарин Тойгильда Жуляков за то, что он, «крестясь в веру греческого вероисповедания, принял снова магометанский закон и тем не только в богомерзкое преступление впал, но яко пес на свои блевотины возвратился и клятвенное свое обещание, данное при крещении, презрел, чем Богу и закону его праведному учинил великое противление и ругательство». Казнь была совершена «при собрании всех крещеных татар», «на страх другим таковым, кои из магометанства приведены в христианскую веру».
В1743 г. Сенат приговорил к сожжению вероотступника Несмеянко- Кривого. Последний не только отрекся от православной веры и снял с себя крест, но и расколол икону. Последнее известное сожжение произошло в 70-е гг. XVIII века на Камчатке, где в деревянном срубе сожгли колдунью-камчадалку. Руководил казнью капитан Тенгинской крепости Шмалев.
В 1744 г. императрица Елизавета распорядилась представлять ей на подпись все смертные приговоры и ни одного из них не утвердила, однако и в ее царствование приговоры за «отступничество» были довольно жестокими. Так, в 1744 г. по указу Синода в Соловецкую монастырскую тюрьму заключили матроса Никифора Куницына «за богоотступное своеручное его письмо, каково писал на князя тьмы, содержать его в вечных монастырских до смерти его никуда неисходных трудах и что за такое его тяжкое пред Богом согрешение во всю свою жизнь приносить Господу Богу покаяние, приходя с работы в церковь ко всякому славословию по вся дни» (31).
Указания на применение казни путем «залития горла расплавленным металлом», совершавшейся над фальшивомонетчиками, известны из Окружной грамоты 1637 г., в которой говорится: «В прежних летах, при прежних великих государях, таким ворам заливали теми их воров- скими деньгами горло». В 1672 г. эта казнь была заменена отсечением у преступников обеих ног и левых рук.
Четвертование назначалось за государственные преступления и считалось одной из самых позорных казней. В1497 г. в Москве по повелению великого князя Иоанна III были четвертованы сторонники его сына Василия. Четвертованием был казнен в первой половине XVII века самозванец Анкудинов (лже-Шуйский). Этой же казни был подвергнут Стенька Разин - «в Москве живой рассечен». Колесование заключалось в том, что осужденного распластывали на земле лицом кверху и затем раздробляли члены его колесом. После казни колесо устанавливалось в горизонтальном положении на шесте, и раздробленное, иногда еще с признаками жизни, тело казненного клали на него, что считалось увеличивающим позорность казни. Эта казнь особенно часто применялась в царствование Петра I. Рассказывая в своих записках про казни мятежных стрельцов, современник Петра Иван Афанасьевич Желябужский говорит, что «у них, за их воровство, ломаны руки и ноги колесами; и те колеса воткнуты были на Красной площади на колья, и те стрельцы положены были на те колеса и живы были немного не сутки, а на тех колесах стонали и охали» (34: 201-216).
Посаженне на кол, как и четвертование, применялось главным образом к бунтовщикам и государственным преступникам - «воровским изменникам». Так в 1598 г. был казнен «атаман воровских казаков». В 1606 г. казнь эта совершена над мятежником Аничкиным, а в 1614 г. над Заруцким, известным сообщником Марины Мнишек (35). Этим способом Иван Грозный иногда казнил бояр - так им был посажен на кол князь Дмитрий Шевырев (27: 583). По свидетельствам современников и, в частности, австрийского посланника Плейера, именно таким способом Петр I расправился с майором Степаном Глебовым, любовником своей сосланной в монастырь жены Евдокии. В три часа дня 15 марта 1718 г. измученного пытками Глебова привезли на Красную площадь, заполненную толпами народа. Петр приехал в отапливаемой карете и остановился неподалеку от места казни. Рядом стояла телега, на которой сидела опальная Евдокия. Ее охраняли два солдата, которые должны были держать бывшую государыню за голову и не давать ей закрывать глаза. Посреди помоста торчал кол, на который усадили раздетого донага Глебова. Чтобы он не умер от переохлаждения в тридцатиградусный мороз, на него, по личному указанию Петра, надели шубу, шапку и сапоги. Глебов мучился пятнадцать часов и умер только в шестом часу утра следующего дня. Голова его была отрублена, а тело было снято с кола и брошено среди тел других казненных по этому делу. В тот же день, 15 марта, на Красной площади были казнены проходившие по тому же делу ростовский епископ Досифей (в миру Демид Глебов), казначей Покровского монастыря и духовник бывшей царицы Федор Пустынный, певчий царевны Марии Алексеевны Федор Журавский. Ряд лиц был подвергнут телесным наказаниям. Через три с половиной года - 15 августа 1721 г. - Петр вдобавок повелел Святейшему Синоду предать покойного Степана Глебова вечной анафеме. Во исполнение этого повеления преосвященный Варлаам, епископ Суздальский и Юрьевский, издал 22 ноября 1721 г. т. н. архиерейский указ, в котором привел форму провозглашаемой анафемы. В ней майор Глебов был назван «злолютым закона Божия преступником», «царского величества противником», «лютейшим благочестия преступником и презирателем» (36:442-443).
В 1738 г., в царствование Анны Иоанновны, объявился самозванец Миницкий, объявивший себя царевичем Алексеем Петровичем. Самозванцу удалось «смутить» бывшего священника Г. Могилу и нескольких солдат и казаков. Дело сочли важным и решили произвести сильное впечатление на народ варварскими казнями. «Миницкий и священник села Ярославца Г. Могила были посажены живые на колья; некоторые из участников были четвертованы, другим отрубили головы». После казни самозванца Анна Иоанновна издала специальный указ, где рассказала о выступлении Миницкого и о мучительной казни, которой подвергся сам самозванец и те, кто ему поверил. Указ был оглашен по всей стране (37: 98).
Посаженне на кол было одной из самых мучительных казней: под тяжестью тела казнимого кол медленно проникал в его внутренности и выходил наружу в грудь или между лопатками. Для увеличения мучений на колу делалась перекладина, которая задерживала опускание тела и тем самым замедляла смерть, доставляя казненному адские страдания. Иногда во время сидения преступника на колу ему проводился последний допрос, а священник давал напутствие. «Окопание заживо в землю» назначалось за мужеубийство. Осужденная зарывалась живой в землю по плечи с завязанными за спиною руками. В этом положении несчастную под стражей оставляли до тех пор, пока она не умирала от голода и жажды. Прохожим позволялось только бросать деньги, которые использовались на покупку ей гроба и свечей. Пока она была жива, к ней приходил священник, который напутствовал ее и молился за нее при зажженных свечах. По словам Котошихина, смерть при такой казни наступала на второй или третий день, но в отдельных случаях страдания прекращались лишь на 7-й, 8-йидажена 12-йдень. В течение второй половины XVII века смертная казнь через «окопание» то отме- нялась с заменой ее другими видами казни, то вновь восстанавливалась. Известны случаи применения этой казни в 1702, 1730 и даже в 1740 гг.
Со второй половины XVII века в России применяется такой вид квалифицированной казни, как повешение на железном крюке за ребро. Этот один из самых жестоких видов казней описан в «инструкции для искоренения разбойников».
Еще один вид экзотической казни-пытки описывает известный немецкий путешественник и ученый Адам Олеарий в Путевых записках о Московии XVII века. «Жертву привязывают к спине сильного человека, стоящего прямо на ногах и опирающегося руками на особое приспособление, похожее на высокую, в человеческий рост, скамейку, и в таком положении наносят 200 или 300 ударов кнутом, преимущественно по спине. Удары начинают наносить пониже затылка, и они идут сверху вниз. Палач с таким искусством наносит удар, что с каждым разом отрывает кусок мяса. Подвергшиеся истязанию большей частью умирают» (38:289). Подобная казнь применялась на Руси и в XIX веке, при Николае I, когда формально смертной казни не существовало. Преступника приговаривали более чем к ста ударам кнута, что равносильно смертельному приговору. Палач, понимая, что означает такой приговор, из чувства человеколюбия убивал несчастного третьим или четвертым ударом кнута.
В России квалифицированные способы смертной казни применялись вплоть до XVIII века. Утопление как вид казни применялось главным образом при массовых казнях. Так, в 1607 г. было утоплено по повелению царя Василия Шуйского до 4 тыс.
Мятежников: «Пленных мятежников каждую ночь выводили сотнями, ставили их в ряд и убивали как быков, ударяя дубиною по голове, а тела спускали под лед в Яузу». При царе Алексее Михайловиче казнь эта была применена к лицам, обвиненным за участие в бунте 1662 г.: «Пущим (т.е. главным) ворам в ночи учинен указ, - пишет Котошихин, - завязав руки назад, посадя в большие суды, потопили в Москве реке». При Алексее Михайловиче утопление вместе с собакою, петухом, ужом и котом назначалось также за отцеубийство и матереубийство (30: 95).
Как и в Европе, в России казни совершались публично при большом стечении народа. Устраивались торжественные процессии к месту казней, а трупы или части тела казненных выставлялись на месте казни. Иногда казненные надолго оставлялись на виселицах, на колу или на колесе; при четвертовании отрубленные члены выставлялись в разных концах города или прибивались к деревьям по дорогам, а голова казненного водружалась в публичном месте на кол. Иногда казни носи- ли издевательский характер. В работе историка русского права Николая Павловича Загоскина «Очерк истории смертной казни в России» приводится пример такой казни, когда две женщины, казненные «окопанием в землю», после смерти были еще повешены верх ногами на виселице. В 1696 г. по приказанию Петра I была совершена казнь над трупом умершего за 13 лет перед тем боярина И.М. Милославского, которого Петр считал идейным вдохновителем стрелецкого движения. Тело умершего было извлечено из могилы и отвезено на тележке, запряженной шестью свиньями, в Преображенский приказ, где было облито кровью казненных стрельцов, а затем рассечено на части (39: 27). Нередко тела казненных отдавались на съедение собакам. Так, части тела четвертованного Стеньки Разина были выброшены в различных местах Москвы, а внутренности брошены собакам. По свидетельству современника, «псам на съедение отдан»; равным образом, и Никита Пустосвят был «главосечен и в блато псом на снедь» (40).
Иногда «заплечных дел мастера» еще и от себя усугубляли характер казней. Так, при царе Василии Шуйском при повешении самозванца лже-Петра веревка оказалась слишком толстой и петля не могла затянуться; тогда палач, взяв дубину у стоявшего поблизости мужика, размозжил повешенному голову. Через несколько лет при повешении четырехлетнего ребенка «паньи Маринки проклятого сынка-ворёнка», из-за того, что ребенок был легок, мочальная петля не затянулась, и несчастный, полуживым, был оставлен в метель и стужу мученически умирать на виселице. Речь идет о сыне Марины Мнишек и Лжедмитрия II. Марина Юрьевна Мнишек (1588-1614)-дочь Сандомирского воеводы Ежи Мнишека и Ядвиги Тарло, жена Лжедмитрия I, венчанная с ним в мае 1606 г., незадолго до его гибели, и коронованная как русская царица. Единственная женщина, коронованная в России до Екатерины I. После казни Лжедмитрия I - жена следующего самозванца, Лжедмитрия И, выдававшего себя за первого. Активно участвовала во всех основных событиях Смутного времени. По сообщениям русских послов польскому правительству, после ареста «умерла с тоски по своей воле»; по другим источникам - была повешена или утоплена. Перед смертью, узнав о казни сына, якобы прокляла род Романовых, предсказав, что ни один из них не умрет своей смертью (29: 65).
Православный народ России смотрел как на Антихриста и на другого горячего поклонника смертной казни - на Петра I (1682-1725). Воинский устав Петра 11716г. предусматривал смертную казнь за 123 преступления. Примерно в половине случаев в уставе был определен способ смертной казни. В остальных - его оставляли на усмотрение суда. В отличие от Уложения 1649 г. число способов смертной казни при Петре было сокращено до трех: расстрел (аркебузирование), обезглавливание и повешение. Расстрел применялся только к военнослужащим. Обезглавливание осужденных производили мечом на плахе или бревне, а не топором, как при предшественниках Петра. По сравнению с Уложением царя Алексея Михайловича в Воинском уставе Петра число преступлений, караемых смертью, увеличилось почти в два раза. Преступлениями против веры в Петровскую эпоху считались «союз с дьяволом», «заговор ружья», «непосредственное сношение с адом с целью причинения вреда другим людям». Эти «преступные деяния» карались сожжением. Богохуление влекло за собой смертную казнь с предварительным прожжением языка раскаленным железом. К преступным деяниям была отнесена и лжеприсяга - при значительных последствиях преступление каралось смертью, при незначительных - отсечением двух пальцев и каторгой. Важным политическим преступлением в Воинском уставе считались неуважительные высказывания против царя: «Кто против Его Величества особы, - говорит 20-й артикул этого документа, - хулительными словами погрешит, его действия и намерения презирать и непристойным образом о том рассуждать будет, имеет живота лишен быть и отсечением главы казнен».
Как и во времена Алексея Михайловича, «залитием» горла расплавленным металлом наказывалось изготовление фальшивых монет. Об этом свидетельствует указ Петра от 5 февраля 1723 г., предписывающий отсекать «для скорой смерти» головы тем из подвергающихся этой казни преступникам, которые не сразу умрут после экзекуции над ними. К этой же группе преступных деяний были отнесены растрата или «утайка» казенных денег, караемые повешением. К такой же казни приговаривались и недоносители по таким делам. Смертной казнью при Петре карались виновные во всяком умышленном убийстве. Состоявшаяся дуэль, хотя бы в результате ее не было ни смертного исхода, ни нанесения раны, наказывалась позорной казнью через повешение как для обоих противников, так и для их секундантов. Даже убитый на дуэли не избегал казни - его мертвого вешали за ноги. При Петре I впервые в российском светском законодательстве появляется определение посмертных наказаний за самоубийство. Воинский устав отличал самоубийство, совершенное при здравом уме, от самоубийства, совершенного в болезненном психическом состоянии. В первом случае труп самоубийцы волочился палачом по улицам, после чего его бросали «в бесчестном месте»; во втором случае самоубийца лишался христианского обряда погребения. Воинский устав предусматривал также наказания и за покушение на самоубийство. Если солдат покусится на самоубийство «от мучения, досады или в беспамятстве», он с бесчестием изгоняется из полка; если же он покусится на него без этих смягчающих вину обстоятельств, его наказывали смертной казнью. Прелюбодеяние, блуд, кровосмешение, многобрачие, похищение и изнасилование женщин, мужеложство и скотоложство - все эти преступные деяния по Воинскому уставу карались смертной казнью, иногда заменяемой каторгой или телесным наказанием. Суровое наказание за прелюбодеяние смягчалось, если уличенная в нем сторона докажет, что она «в супружестве способу не может получить телесную охоту утолить».
Как и в Уложении 1649 г., смертная казнь через сожжение назначалась за поджог, если будет доказана умышленность деяния. За разбой и грабеж виновные карались колесованием «с последующим наложением на колесо тела казненного». Крупная кража (на сумму свыше 20 рублей), «а равно кража хоть и мелкая, но совершенная в четвертый раз, всякая кража во время наводнения или пожара, кража из казенного цейхгауза, у своего господина, у товарища или на карауле, если цена покраденного даже и незначительна», наказывалась смертной казнью через повешение. Воинский устав предусматривал наказания и за другие квалифицированные виды кражи: святотатственная кража из церкви (храмская татьба) влечет за собой смертную казнь путем усекновения головы. В качестве воров рассматриваются и «одинаковую с ними кару несут» лица, утаившие украденное и не объявившие о краже начальству.
Особенно жестокими были казни Петра I в 1698 г, при подавлении стрелецкого бунта, вызванного тяготами службы в пограничных городах, изнурительными походами и притеснениями со стороны полковников. После разгрома восставших стрельцов в 40 верстах к западу от Москвы войсками А. Шеина и П. Гордона 22 и 28 июня были повешены 56 «пущих заводчиков» бунта, а 2 июля - еще 74 «беглеца в Москву». Кроме того, 140 человек были биты кнутом и сосланы, а 1965 человек разосланы по городам и монастырям.
Срочно возвратившийся из-за границы 25 августа 1698 г. Петр I возглавил новое следствие («великий розыск»). Из городов и монастырей велено было свезти сосланных ранее стрельцов, которых разместили по московским монастырям и в подмосковных селах под крепким караулом. Всего было задержано 1714 стрельцов. Допрос происходил в Преображенском селе под руководством князя Федора Юрьевича Ромодановского, заведовавшего Преображенским приказом. Для допросов было устроено четырнадцать застенков, каждым из которых заведовал один из думных людей и ближних бояр Петра. Признания добывались пытками.
Подсудимых привязывали к перекладине за связанные назад руки и сначала пороли кнутом до крови. Если стрелец не давал желаемых показаний, его клали на раскаленные угли. По свидетельству современников, в Преображенском селе ежедневно курилось до тридцати костров с угольями для поджаривания стрельцов. Царь присутствовал при этих варварских истязаниях. Если пытаемый ослабевал и нужен был для дальнейших показаний, то призывали медика и лечили несчастного, чтобы затем вновь подвергнуть мучениям. Основной целью пыток было получение показаний, изобличающих сестру Петра, царевну Софью, в подстрекательстве стрельцов на бунт. Под пытками стрельцы сознались, что у них было намерение поручить правление царевне Софье и истребить немцев, но никто из них не показал, чтобы царевна сама призывала их к этому.
Петр подозревал сестру и приказал пытать стрельцов сильнее, чтобы вынудить у них показания, обвиняющие Софью. 30 сентября при въезде в каждые ворота Москвы были построены по две виселицы, каждая из которых была предназначена для шести бунтовщиков. 30 сентября на этих виселицах был казнен 201 человек. Через 10 дней 200 других бунтовщиков были повешены на бойницах кремлевской ограды, а через три дня несколько сот человек были повешены на ограде Белого города, так называемой Белой стене (1:69). Затем снова пытали как стрельцов, так и стрелецких жен.
Новые казни ежедневно проводились в Москве на Красной площади с 11 до 21 октября. Одним ломали руки и ноги колесами, другим рубили головы, большую часть стрельцов вешали. 11 октября было казнено 144 человека, 12 октября - 205 человек, 13 октября - 141 человек, 17 октября 109 стрельцам отрубили головы в Преображенском селе. Этим занимались по приказанию царя бояре и думные люди, а сам царь, сидя на лошади, смотрел на это зрелище. 18 октября были казнены 65 человек, 19 октября - 106 человек. 21 октября перед Новодевичьим монастырем повесили 195 человек, прямо перед кельями царевны Софьи. Троим из них, висевшим под самыми окнами, дали в руки бумагу в виде челобитных. Последние казни над стрельцами совершены были в феврале 1699 г. Тогда в Москве было казнено разными казнями 177 человек. Всего было казнено около 2000 стрельцов; биты кнутом, клеймены и сосланы 601 (преимущественно несовершеннолетние). Пятерым стрельцам Петр I отрубил головы лично. Головы казненных стрельцов были водружены на колья и выставлены на всеобщее обозрение. Тела казненных лежали неприбранные до весны, и только тогда велено было зарыть их в ямы близ разных дорог в окрестностях столицы, а над их могилами специальным указом велено было поставить каменные столбы с чугунными досками, на которых были написаны их вины; на столбах были закреплены спицы с воткнутыми на них головами казненных (41: Гл. 13. Софья).
Софья по приказанию Петра была пострижена под именем Сусанны в том же Новодевичьем монастыре, в котором жила прежде. Дворовые места стрельцов в Москве были розданы, а строения проданы. Следствие и казни продолжались до 1707 г. В конце XVII - начале XVIII века 16 стрелецких полков, не участвовавших в восстании, были расформированы, а стрельцы с семьями высланы из Москвы в другие города и записаны в посадские.
При Петре в ноябре 1724 г., пожалуй впервые в российской истории, «за взятку и казнокрадство» был обезглавлен любимец императрицы Виллим Моне. На его казнь Петр привез Екатерину и показал ей насаженную на шест голову казненного.
При Петре I существовала казнь «по жребию». Она применялась, когда среди множества людей нельзя было выявить конкретных виновников или когда в преступлении участвовало много людей, но не было смысла казнить всех. Например, за драку на спорных землях, т.е. землях, которые оспаривались между собой разными селами, убивали «по жребию» каждого двадцатого.
Время царствования ближайших преемников Петра I - Екатерины I, Петра II, Анны Иоанновны и Иоанна Антоновича, до воцарения императрицы Елизаветы Петровны, - также характеризуется господством в уголовной практике идеи устрашения. В это время применяются все виды смертных казней, широко применявшихся Петром. Уже через полтора месяца после смерти Петра указом от 24 марта 1727 г. Екатерина вводит наказание, которое можно поставить в один ряд с самыми жестокими карами предшествующих десятилетий. Этим указом рекрутов, прибегающих к «членовреждению» с целью избавиться от военной службы, велено вешать по жребию в количестве одного из десяти; остальным же рвать ноздри, бить кнутом и ссылать в вечную каторгу (35).
Во время царствования Анны Иоанновны (1730-1740 гг.) жестокость способов смертной казни вновь возросла. Императрица в самом начале своего царствования особым указом напоминает о том, что по действующим законам за волшебство полагается сожжение. В годы ее царствования к ранее известным способам казни добавилось «подвешение на крюк за ребро». Казнимый таким образом висел вниз головой, пока не наступала смерть. В 1731 г. подтверждено применение этого вида казни к «вящим» ворам и разбойникам. Подвешение за ребро вместе с колесованием широко употреблялось при усмирении пугачевщины: «...при всех тех селениях, которыя бунтовали - поставить и впредь до указа не снимать по одной виселице, по одному колесу, и по одному глаголу для вешания за ребра» (42: 111). Во время правления Анны Иоанновны по ложному доносу - «сделать себя государем хотел» - после мучительной пытки отрубили правую руку и голову видному деятелю того времени, военному и дипломату Артемию Волынскому.
Взошедшая в 1741 г. на престол Елизавета Петровна заменила ссылкой смертную казнь для всех противников ее воцарения, присужденных к колесованию, четвертованию и отсечению голов. Она приостановила исполнение смертных казней в империи, хотя и не отменила это наказание. Это привело к переполнению тюрем приговоренными к смертной казни, поэтому в 1754 г. был издан указ, в соответствии с которым вместо смертной казни стали применять «жестокое наказание кнутом, клеймить словом “вор” и рвать ноздри». На практике такие наказания часто заканчивались смертью.
В подготовленном в 1755 г. при Екатерине II новом проекте Уложения о наказаниях широко фигурировала смертная казнь, причем к известным способам за тяжкие политические преступления предлагалось добавить новый - «разорвание на части пятью лошадьми». Сенат одобрил это Уложение, но императрица его не утвердила. Смертная казнь формально не применялась, но фактически осужденных лишали жизни путем засечения кнутом, плетьми, батогами и розгами. Такие казни наблюдались в России еще долгие годы. Выступая в принципе противницей смертной казни, Екатерина И, однако, не отрицала ее полностью. Во время ее царствования казни применялись весьма широко, особенно после подавления восстания Пугачева, которого велено было четвертовать. Многие его сторонники были повешены, некоторые четвертованы и колесованы. Однако после казни Пугачева и его сообщников Сенат постановил уничтожить все орудия казни и по отношению к смертным приговорам впредь снова руководствоваться указом от 30 сентября 1554 г, приостанавливающим действие смертной казни.
Во второй половине ХѴПІ века наблюдается сокращение смертной казни в законодательстве и ограничение ее фактического применения. Основными способами смертной казни остались повешение и расстрел, хотя запрета на применение других способов казни не было. Так, 36 декабристам была определена смертная казнь четвертованием, однако многие из них были помилованы, а пятеро казнены путем повешения. Ни общего, ни уголовного законодательства (Уложения) в царствование Екатерины II не появилось, тем не менее она осталась верна взгляду на смертную казнь, выраженному ею в «Большом Наказе». По ее мнению, смертная казнь может быть применима лишь в эпохи общественных возмущений, в годы анархии, и не должна допускаться при спокойном состоянии государства. Видимо, в этом смысле следует понимать и случаи казней во время ее правления - Мировича в 1764 г., убийц архиепископа Амвросия во время Чумного бунта 1771 г. и Пугачева и его сообщников в начале 1775 г. Последний в царствование Екатерины II случай смертного приговора по обвинению в политических преступлениях Радищева в исполнение не приведен «за помилованием осужденного» (43).
По мнению Н.П. Загоскина (35) и других историков, «Большой Наказ» Екатерины представляет собой выборку из известных сочинений Монтескье «О духе законов» и трактатов Беккариа: «О разуме» и «О человеке». В сочинениях Чезаре Беккариа Бонесано (1738-1794) наиболее ярко выражены гуманистические взгляды эпохи Просвещения на систему уголовного правосудия, подвергнут резкой критике феодальный инквизиционный процесс и особенно пытки как неотъемлемый атрибут последнего. Одним из первых в Европе Беккариа выступил за отмену смертной казни и других наиболее жестоких наказаний. Екатерина II пыталась реализовать в России идеи Беккариа и даже приглашала его приехать в страну для участия в составлении нового Уложения законов, однако поездка не состоялась (44).
С приходом к власти дочери Петра Елизаветы Петровны в России начинается долгая (1741-1905 гг.) эра милосердия. Смертная казнь в этот период применяется редко в отношении обычных уголовников и как действительно исключительная мера в отношении государственных преступников. В июле 1826 г. на кронверке Петроградской крепости были публично повешены руководители восстания декабристов К.Ф. Рылеев, П.И. Пестель, С.И. Муравьев-Апостол, М.П. Бестужев-Рюмин и П.Г. Каховский. В сентябре 1866 г. был повешен стрелявший в Александра II Дмитрий Каракозов. В апреле 1881 г. казнены участники убийства Александра II - Рысаков, Михайлов, Желябов, Кибальчич и Софья Перовская, которая непосредственно руководила терактом. В марте 1882 г. за убийство прокурора Стрельникова были повешены террористы Халтурин и Желваков. В мае 1887 г., при Александре III, за подготовку террористического акта против царя были преданы суду 15 человек. Из них пятеро: Генералов, Андреюшкин, Осипов, Шевырев и брат Владимира Ленина Александр Ульянов были повешены.
В Уложении 1845 г. Николая I смертная казнь допускалась только за важнейшие государственные и карантинные преступления: «а) всякого рода злоумышления на жизнь, честь, свободу и верховные права Государя Императора, Государыни Императрицы, Наследника Цесаревича и других особ императорского Дома, б) бунт, т.е. восстание скопом и заговором против Верховной Власти, умысел низвергнуть существующее правительство или изменить существующий образ правления, равно как и приготовление к преступным деяниям этого рода, в) государственная измена, в наиболее тяжких случаях ее», а также «преступления, совершаемые во время эпидемий или соединенные с насильственными действиями по отношению к карантинной страже и карантинным учреждениям».
Однако, несмотря на сокращение числа смертных казней и исключение их квалифицированных видов, в России широко применялись наказания кнутом и шпицрутенами, которые очень часто были не чем иным, как мучительным видом смертной казни. «Кнут - пуще четвертования», - заявлял князь Щербатов, современник императрицы Екатерины II. А вот характеристика наказания кнутом, которую представил известный противник смертной казни адмирал Мордвинов в своем письменном мнении по этому вопросу, поданном им в 1824 г. на общее собрание Государственного совета: «С того знаменитого для правосудия и человечества времени, когда европейские народы отменили пытки и истребили орудия ее, - одна Россия сохранила у себя кнут, коего одно наименование поражает ужасом народ российский и дает повод иностранцам заключать, что Россия находится еще в диком состоянии. Кнут - есть орудие, которое раздирает человеческое тело, отрывает мясо от костей, мечет по воздуху кровавые брызги и потоками крови обливает тело человека; мучение, лютейшее всех других известных. При кровавом зрелище такого мучения, - продолжает Мордвинов, - зрители приводимы бывают в иступленное состояние: каждый зритель видит лютость мучения и болезнуют о страждущем, себе подобным; при наказании кнутом многие из зрителей плачут, многие дают наказанному милостыню, трепещут, негодуют на жестокость мучения»... «До тех пор, пока будет существовать кнут в России, - говорит Мордвинов, - с кнутом в употреблении напрасны будут уголовные законы, судейские приговоры и точность в определении наказания: действие законов и мера наказания останутся всегда в руках и воле палача, который стами ударов может сделать наказание - легким, десятью жестоким и увечным, если не смертельным. Осужденные к наказанию кнутом торгуются с палачом из-за большей или меньшей силы наказания; бывали примеры, что осужденные к наказанию, чтобы не быть изувеченными, платили палачу до 10 тысяч рублей» (35).
Кнут как орудие кары исключен в России только Уложением о наказаниях 1845 г. с заменой его более легким наказанием плетьми и с определением в каждом конкретном случае количества ударов. Не менее страшным орудием кары, чем кнут, являлись и шпицрутены, впервые введенные Петром I. Это было наказание, предназначавшееся для «лиц военного звания», однако оно применялось и к гражданским лицам, которых судили по военным законам. Наказание шпицрутенами, всегда производившееся «сквозь строй», часто было смертельным, особенно в тех случаях, когда назначалось 6 и даже 12 тыс. ударов. Часто в таких случаях экзекуция заканчивалась над полуживым телом. Только 17 апреля 1863 г. был обнародован закон, которым отменялись наказания плетьми и шпицрутенами для гражданских лиц, солдат и матросов. Наказания плетьми были сохранены в ограниченных пределах лишь для ссыльных и каторжников.
Однако, отменяя плети и шпицрутены, Александр II тем же законом от 17 апреля 1863 г. предписывает судить в исключительных случаях лиц, обвиняемых в наиболее тяжких преступлениях против дисциплины и общественной безопасности, по законам военного времени. По этим законам смертная казнь назначалась также и за преступления, не подлежащие наказанию по общим законам, такие как убийство, грабеж, поджог, истребление лесов и жатв и изнасилование женщин. Как отмечали современники, ужасы смертной казни не возмущали общественное мнение, не производили какого- либо потрясающего впечатления, не вызывали протеста и отвращения. Роль палача была даже почетной, причем это было характерно как для России, так и для Европы. Публичные казни стали явлением настолько обычным и общество того времени настолько привыкло к почти ежедневным зрелищам «вершений» и «нещадных» наказаний кнутом, батогами и шпицрутенами, что вид пыток и казней перестал достигать той главной цели, которая преследовалась ими, - устрашения. Казни сделались явлением совершенно обыденным. Смертная казнь стала заурядным, никого не устрашающим наказанием, а борьба государства с «лихими» и «воровскими» людьми, с «ослушниками» и нарушителями царских указов принимала все более острый характер, вызывая новые меры устрашения, только деморализующие общество.
Иностранцы, посещавшие Россию, поражались тому, с какой легкостью относились к казням сами осужденные. «Они шли под топор, под колесо, в петлю, в сруб или на костер с той же безмолвной покорностью, - пишет профессор Н.П. Загоскин, - с какой пошли бы на вражеский строй или на всякую другую службу государству»... «Русские ни во что не ставят смерть и не боятся ее, - пишет англичанин Перри в своих записках о России при Петре I. - Когда им приходится идти на казнь, они делают это совершенно беззаботно»... «Стрельцы сотнями шли на казнь, не связанные и не скованные, - говорит другой современник, Гордон, рассказывая про знаменитые стрелецкие казни, - шли спокойно, сами всходили на лестницу к виселицам, прощались с народом, сами спускали с себя саваны, надевали на шеи петли и - бросались с подмостков». Третий современник, Коллинс, также утверждает, что приговоренные к повешению всегда сами надевают на себя петли и сами сбрасываются вниз. Корб рассказывает поразительный факт самообладания осужденного на казнь. Присутствуя на массовой казни мятежных стрельцов, царь стал слишком близко к одной из плах. «Отойди, государь, мне здесь лечь надо!» - заметил царю осужденный, которому нужно было класть голову именно на эту плаху. Берхгольц был свидетелем того, как один парень, подвергшийся колесованию, вынул с большим трудом из колеса раздробленную руку, утер себе ею нос и спокойно снова положил ее на прежнее место; затем, увидав, что колесо запачкано им кровью, он снова вытащил раздробленную руку и отер рукавом запачканное место (35).
В начале прошлого века Россию охватила эпидемия «революционного» террора. С 1901 по 1911 г. жертвами террористических актов стали около 17 тыс. человек. Из них 9 тыс. убитых приходятся на период революции 1905-1907 гг. В 1907 г. каждый день от рук «революционеров» различных мастей погибали в среднем до 18 человек. По данным полиции, только с февраля 1905 по май 1906 г. было убито: генерал-губернаторов, губернаторов и градоначальников - 8; вицегубернаторов и советников губернских правлений - 5; полицеймейстеров, уездных начальников и исправников - 21; жандармских офицеров - 8; генералов (строевых) - 4; офицеров (строевых) - 7; приставов и их помощников - 79; околоточных надзирателей - 125; городовых - 346; урядников - 57; стражников - 257; жандармских нижних чинов - 55; агентов охраны - 18; гражданских чинов - 85; духовных лиц - 12; сельских властей - 52; землевладельцев - 51; фабрикантов и старших служащих на фабриках - 54; банкиров и крупных торговцев - 29. В числе жертв террора много извест- ных деятелей, в том числе: министр просвещения Н.П. Боголепов (15.03.1901), министр внутренних дел Д.С. Сипягин (2.04.1902), уфимский губернатор Н.М. Богданович (6.05.1903), министр внутренних дел В.К. Плеве (15.07.1904), генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович (4.02.1905), московский градоначальник граф П.П. Шувалов (28.06.1905), бывший военный министр генерал-адъютант В.В. Сахаров (22.11.1905), тамбовский вицегубернатор Н.Е. Богданович (17.12.1905), начальник Пензенского гарнизона генерал-лейтенант В.Я. Лисовский (2.01.1906), начальник штаба Кавказского военного округа генерал-майор Ф.Ф. Грязнов (16.01.1906), тверской губернатор П.А. Слепцов (25.03.1906), командующий Черноморским флотом вице-адмирал Г.П. Чухнин (29.06.1906), самарский губернатор И.Л. Блок (21.07.1906), пензенский губернатор С.А. Хвостов (12.08.1906), командир л-гв. Семеновского полка генерал-майор Г.А. Мин (13.08.1906), симбирский генерал-губернатор генерал-майор К.С. Старынкевич (23.09.1906), бывший киевский генерал-губернатор член Государственного совета граф А.П. Игнатьев (9.12.1906), акмолинский губернатор генерал-майор Н.М. Литвинов (15.12.1906), петербургский градоначальник В.Ф. фон дер Лауниц (21.12.1906), главный военный прокурор В.П. Павлов (27.12.1906), пензенский губернатор С.В. Александровский (25.01.1907), одесский генерал-губернатор генерал-майор К.А. Карангозов (23.02.1907), начальник Главного тюремного управления А.М. Максимовский (15.10.1907).
Особую ненависть у революционеров вызывал министр внутренних дел и премьер-министр Петр Аркадьевич Столыпин, реформатор и видный государственный деятель, который провел целый ряд законопроектов, вошедших в историю как столыпинская аграрная реформа. Всего на Столыпина было совершено одиннадцать покушений. С 1906 г. покушения на Столыпина производились организованными группами террористов. Так, в декабре 1906 г. Добржин- ским была организована «боевая дружина», которая по поручению Центрального Комитета партии социалистов-революционеров должна была убить П.А. Столыпина. Однако группа была раскрыта и арестована до совершения акта. В июле 1907 г. был арестован «летучий отряд», целью которого также было убийство Столыпина. В ноябре 1907 г. была обезврежена еще одна группа социалистов-революционеров (максималистов), готовивших бомбы для устранения высших должностных лиц, в том числе Столыпина. В декабре того же года в Гельсингфорсе был арестован руководитель северного боевого «летучего отряда» Трауберг. Главной целью отряда был Столыпин.
В декабре все того же 1907 г. была арестована Фейга Элькина, организовавшая революционную группу, которая занималась подготовкой покушения на Столыпина.
Активизация террористической деятельности вызвала ответную реакцию властей. Начались казни террористов. В мае 1905 г. был повешен убийца великого князя Сергея Александровича Романова и участник покушения на министра внутренних дел и шефа Корпуса жандармов В.К. Плеве И.П. Каляев. В марте 1906 г. были расстреляны руководители восстания в Севастополе: Шмидт, Антоненко, Частник и Гладков. В августе 1906 г. в чрезвычайном порядке был принят «Закон о военнополевых судах» для террористов. Военно-полевые суды вводились как чрезвычайная мера в борьбе с революционными выступлениями и террористическими актами, число которых в 1906 г. возросло. Поводом их введения послужил взрыв дачи Столыпина на Аптекарском острове 12 августа 1906 г., при котором погибли 27 человек и были ранены 32 человека, в том числе сын и дочь премьер-министра - Аркадий и Наталья. Во время взрыва сам Столыпин не пострадал. По свидетельству одной из его дочерей, Елены, от смерти его спас адъютант, генерал-майор А.Н. За- мятнин, погибший при взрыве (45). Великой утратой для России было убийство Петра Аркадьевича Столыпина 1 сентября 1911 г. Дмитрием (Мордко) Гершковичем Богровым, повешенным в Киеве 12 сентября 1911г. (46). Революционеры всех мастей хотя и отрицали свое участие в убийстве Столыпина, но позже откровенно говорили, что если бы Столыпин не был убит, то революция в России была бы окончательно задушена. Если бы не прозвучал этот роковой выстрел, то не было бы ни мировой войны, ни Февральской революции. Как сказал в интервью французскому телевидению Александр Солженицын: «Выстрел в Столыпина - это был выстрел в Россию, в ее будущее». Военно-полевые суды вводились в местностях, объявленных на военном положении или на положении чрезвычайной охраны. Суд состоял из председателя и 4 членов суда, назначаемых из строевых офицеров начальником местного гарнизона по приказу генерал-губернатора или главнокомандующего. Предварительное следствие не проводилось - вместо него использовались материалы охранного отделения или жандармского управления. Обвинительный акт заменялся приказом о предании суду. Судебное заседание проводилось без участия прокурора, защитника или свидетелей защиты, при закрытых дверях. Приговор выносился не позже чем через 48 часов и в течение 24 часов приводился в исполнение по распоряжению начальника гарнизона. Осужденные имели право подавать прошение о помиловании, однако 7.12.1906 г. Военное министерство отдало распоряжение «оставлять эти просьбы без движения». По решениям этих судов военнослужащих должны были расстреливать, а гражданских лиц вешать. Из-за нехватки палачей повешение часто заменяли расстрелом, который производился воинскими подразделениями. Итоговые данные, характеризующие интенсивность казней в России в период с 1826 по 1910 г., приведены в таблице (по данным Вентина) (47).
Казни в Российской империи по пятилеткам
| 1826-1830 гг. | 19 казней |
| 1831-1835 | 24 казни |
| 1836-1840 | 1 казнь |
| 1841-1845 | 0 |
| 1846-1850 | 3 казни |
| 1851-1855 | 0 |
| 1856-1860 | 0 |
| 1861-1865 | 8 казней |
| 1866-1870 | 9 казней |
| 1871-1875 | 0 |
| 1876-1880 | 126 казней |
| 1881-1885 | 77 казней |
| 1886-1890 | 92 казни |
| 1891-1895 | 48 казней |
| 1896-1900 | 78 казней |
| 1901-1905 | 40 казней |
| Всего за указанные 80 лет было совершено 525 казней, из них по политическим мотивам - 192 казни | |
За 20 лет правления императрицы Елизаветы Петровны, с 1741 по 1761 год, не было совершено ни одной смертной казни. Французский литератор и дипломат Жозеф де Местр назвал "упразднение" смертной казни при Елизавете Петровне "ложным человеколюбием и признаком неполноценности нации". А итальянский философ Чезаре Беккариа был вдохновлен "знаменитым примером императрицы Московии" и через три года после ее кончины опубликовал свой трактат "О преступлениях и наказаниях".
Указ, которым приостанавливалось исполнение экзекуций по делам колодников, приговоренных к смертной казни, политической смерти, а в отдельных случаях и к вечной ссылке, был опубликован 7 мая 1744 года. Канцеляриям следовало высылать в Сенат описания их дел и ждать дальнейших распоряжений.
С одной стороны, приказывалось "экзекуции не чинить", но с другой — количество смертных приговоров никак не регламентировалось, и они неизменно выносились на основании существующего законодательства. О моратории вообще мало кто был осведомлен даже в среде высшего сословия. Указ был составлен собственноручно императрицей — в качестве заключения по поводу представленного ей доклада Сената, на тех же листах. Подлинник немедленно скрыли в секретной экспедиции, а в публичную экспедицию поступила копия, содержащая лишь высочайшее распоряжение без замедления высылать экстракты дел колодников, приговоренных к высшей мере наказания. Именно эта копия без какого-либо упоминания о существовании спрятанного указа и была направлена в коллегии, канцелярии, губернии и провинции.
Однако престол ревностно относился к принятому закону, действовал на опережение и после присоединения новых земель немедленно направлял туда указы о приостановке или отмене смертной казни. Мораторий относился даже к осужденным по делам Тайной канцелярии и военным преступникам. Менее чем за десять лет с момента издания указа в Сенате скопилось 279 приговоров к смертной казни и еще 3579 дел, связанных с убийствами, воровством и разбоями, были в производстве и ожидали конфирмации императрицы.
Не меньшие проблемы, правда, терминологического плана, возникли и при реализации второй части указа 1744 года — "о неисполнении приговоров к смертной казни и политической смерти". Если суть "натуральной смерти" была более или менее ясна и в Петербурге, и в провинциях, то сам термин "политическая смерть" вызвал глубокое недоумение на всех уровнях власти. Елизавета потребовала от Сената вопрос проработать и представить бумагу, где перечислить законы, регламентирующие ритуал политической смерти и четко фиксирующие преступления, за которые полагалось такое наказание.
Развернутое толкование политической смерти было дано лишь в 1753 году: "Сенат рассуждает: политическою смертью должно именовать то, ежели кто положен будет на плаху или возведен будет на виселицу, а потом наказан будет кнутом с вырезанием ноздрей или хотя и без всякого наказания, только вечной ссылкой". Кажущаяся противоречивость данной трактовки заключалась в том, что приговоры к политической смерти оставались без приведения в исполнение, а кнут, вырезание ноздрей и ссылка за "воровство и разбои" применялись повсеместно без каких-либо докладов в Сенат и политической смертью не считались. Таким образом, под ту или иную форму высочайшего запрета попадала не только смертная казнь, но и ее инсценировка, практически приравненная мораторием к смертной экзекуции по тяжести наказания.
Если вопрос о политической смерти был для сенаторов и императрицы все же вопросом терминологии и судебной теории, то собственно приостановка смертной казни оказалась и общей, мировоззренческой проблемой.
Вынутые из петель тела повешенных и прибитые тут же жестяные листы с перечислением их преступлений в назидание прочим до Елизаветы были обычной картиной социального пейзажа России.
Сенаторы пытались урезонить монархиню и выдвинули сразу несколько аргументов против моратория на смертную казнь. Во-первых, они полагали, что число оставленных в живых воров, разбойников, убийц и фальшивомонетчиков будет неуклонно расти. Казалось, волна бунтов и разбоев накроет страну, если не поселить в сознании подданных "потомственный страх", о котором во время подавления башкирского восстания писал генерал-лейтенант князь Василий Урусов. Во-вторых, сами эти подданные, видя безнаказанность, будут склонны к злодействам, а войска — к непослушанию. В-третьих, пагубное милосердие шло вразрез с традицией русского законодательства и особенно со строгими государственными установлениями родителя государыни, "блаженного и вечно достойного памяти Петра Великого", который "смертные вины" карал жестокими казнями. Сановники робко предложили представлять на высочайшее рассмотрение только дела осужденных на смертную казнь, а политическую смерть вершить, как прежде, на уровне губерний и провинций. Императрица ответила одним распоряжением — "политическую смерть не вершить".
Но мнение правящей элиты в самодержавной России с легкостью игнорировалось, мораторий на смертную казнь и политическую смерть был установлен и неукоснительно исполнялся. Но противоречия, скрытые за верноподданической стилистикой сенатских докладов, отчетливо проявились при составлении так и не завершенного текста нового уложения.
В августе 1754 года по представлению приближенного императрицы графа Петра Шувалова за "сочинение ясных и понятных законов" засела специально созданная при Сенате комиссия. "Законотолкователи и законоискусники" получили в помощь опытных канцеляристов, а также средства из штатс-конторы на бумагу, чернила, сургуч, дрова и свечи. Им предстояло написать проект уложения в четырех частях — "о суде", "о различных состояниях подданных", "о движимом и недвижимом имении", "о казнях, наказаниях и штрафах". Через год были готовы две, наиболее проработанные с точки зрения комиссии части, "судная" и "криминальная". По всей видимости, воск и перья тратились впустую: в статях обнаруживалось полное забвение всех указов правящей монархини, касающихся смертной казни и политической смерти. После десятилетия фактического моратория на исполнение таких приговоров сфера их действия была расширена, а сама процедура казни стала более жестокой.
За 20 лет правления императрицы Елизаветы Петровны, с 1741 по 1761 год, не было совершено ни одной смертной казни
Ситуация с подготовкой уложения и позицией Елизаветы Петровны выглядит еще более невероятной, если учесть, что перед началом работы комиссии над второй редакцией кабинет-министр Адам Олсуфьев объявил, что "Ее Императорское Величество высочайше повелеть соизволила в оном новосочиняемом уложении за подлежащие вины смертной казни не писать". Последовали указы о выборе в городах дворян и купцов для "слушания новосоставленного уложения". Предметом публичного обсуждения мог стать вопрос не просто о моратории на смертную казнь и политическую смерть, а о принципиальном изменении уголовного права. Сейчас становится ясно, что императрица не уступила бы, и лишь ее кончина прервала невиданное в России противостояние самодержца и политической элиты по поводу гуманизации наказаний за тяжкие преступления.
Вероятно, историк князь Михаил Щербатов был недалек от истины, когда писал о дворцовом перевороте 1741 года: "Она при шествии своем принять всероссийский престол, пред образом Спаса Нерукотворенного обещалась, что если взойдет на прародительский престол, то во все царствование свое повелением ее никто смертной казни предан не будет".
В данном случае, во-первых, налицо очевидные коллизии сознания отдельной личности. В отчаянных жизненных ситуациях человеку свойственно обращаться к Богу и надеяться на чудо, когда, кажется, никто не может помочь и ничто не может спасти. В зависимости от индивидуального опыта, религии, глубины собственных духовных переживаний эти иррациональные "договоренности" со Всевышним могут облекаться в самые неожиданные формулировки. По всей видимости, Елизавета действительно взяла на себя определенные обязательства перед своим Богом — при условии, что он обеспечит удачный гвардейский переворот. Переворот удался, и нужно было платить по счетам.
Курьезы религиозного чувства остались бы сокровенным опытом отдельной личности, если бы этой личностью не была императрица. С одной стороны, византийский обряд венчания на царство придавал особую экзальтацию христианской вере любого русского монарха. С другой, сакральная воля государя, помазанника Божьего, сама по себе воспринималась как непреложная. Именно этими далекими от политического прагматизма, можно сказать, экзистенциальными обстоятельствами объясняется контекст законов о невершении смертной экзекуции и "возведения на виселицу или положения на плаху".
Создается впечатление, что решение императрицы о запрещении приводить в исполнение без высочайшей конфирмации смертную казнь и политическую смерть касалось исключительно ее отношений с ее Богом. Подданным, а тем более злодеям, чьи судьбы непосредственно зависели от этого решения, ничего знать не полагалось. Как такового указа о моратории, снабженного расширенными толкованиями и восхвалением монаршего милосердия, не было. Судьба помилованных колодников, спасение их грешных душ и возможное исправление императрицу совсем не занимали. Все они гибли если не под ударами кнута, то от непосильной каторжной работы.
Рефлексия верующей императрицы в абсолютистской России за 20 лет до выхода в свет знаменитого трактата Чезаре Беккарии с легкостью воплотила мечту философа, о которой Европа еще только начинала рассуждать. Однако Елизавету Петровну и итальянского мыслителя разделяли не два десятилетия, а целая эпоха, и в моратории на смертную казнь в Российской Империи воплотились не просветительские идеалы, а средневековая религиозность, с одной стороны, и уверенность самодержца в том, что государственный закон и его воля едины,— с другой. Приостановка экзекуций за тяжкие преступления не имела теоретических обоснований и вообще никак не была связана с развитием юридического знания того времени. Любые рассуждения об ограничении публичности казни, переносе акцента со зрелищности расправы на торжество справедливости в суде, переходе от наказания тела к предотвращению повторного деяния и прочие идеи, волнующие европейских философов и правоведов, мало занимали императрицу. Логика христианских заповедей напрямую привела ее к хорошо известному вопросу: "И кто меня тут судьей поставил, кому жить, кому не жить?". Решив, что лучшей благодарностью Богу будет отказ от смертной экзекуции, русская императрица самодержавной волей не допустила ни одной казни и даже ее имитации в виде политической смерти, а за несколько месяцев до собственной кончины вообще поставила вопрос о принципиальном изменении уголовного законодательства и, видимо, приведении его в соответствии с ее верой.
Поэтому в России сформировалось два поколения людей, не видевших эшафота. Профессия палача постепенно утрачивалась, как утрачивалось и умение соорудить виселицу, что подтвердили трагические события казни декабристов. У правящей элиты возникала привычка, что смертный приговор существует лишь на бумаге и публичные казни не являются главным условием поддержания порядка в обществе.
Всего за два десятилетия правящая и образованная элита сделалась готова к дискуссии о целесообразности казни, и произошло это не благодаря трактату Беккарии, а в результате внутренней установки императрицы Елизаветы Петровны. Проницательный историк Сергей Соловьев писал: "Народ должен был отвыкнуть от ужасного зрелища смертной казни. Закона, уничтожавшего смертную казнь, не было издано: вероятно, Елизавета боялась увеличить число преступлений, отнявши страх последнего наказания; суды приговаривали к смерти, но приговоры эти не были приводимы в исполнение, и в народное воспитание вводилось великое начало".
Елена Марасинова, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН
В эпоху правления Петра I на территории России зарождается абсолютизм. Появляется острая необходимость перестройки государственного аппарата, а вместе с тем и проведения многочисленных реформ.
Первым шагом на пути к укреплению государства, а точнее своей власти в нем, было создание Петром I Воинских Артикулов 1715 г. Данный нормативный уголовно-правовой акт предусматривал дальнейшее оформление уголовного права в качестве самостоятельной отрасли. Примечательно, что этот правовой документ и по сей день содержит в себе наибольшее количество санкций с указанием на смертную казнь в истории Российского государства и права. По некоторым подсчетам, смертная казнь по Воинским Артикулам (1715 г.) предусматривалась в 74 артикулах и в 27 - наряду с другими наказаниями. Из них в 60 случаях не был обозначен ее вид.
Суд мог устанавливать форму наказания по своему усмотрению. Было определено около 123 составов преступления, за которые лицо могло быть подвергнуто смертной казни.
Интересны и сами способы данной меры наказания (см. таблицу 3).
Любопытно, правда, еще и то, что сами Артикулы решительно отказались от существовавшего ранее гуманного положения об отмене смертной казни (т. е. палач должен был в обязательном порядке исполнить смертный приговор до конца, как при неудачной попытке повешения, так и в случае, когда не удалось отсечь голову одним ударом меча).
Ну а в целом введение смертной казни за отдельные составы преступлений было обусловлено во многом государственными интересами. Так, Петр I, начав строительство флота и нуждавшийся в материале для кораблей, издал указ, запрещавший в определенных местностях рубку леса. И, естественно, нарушителей данного указа поджидала верная смерть.
Но особенно опасными среди всех возможных преступлений были бунт и возмущение против власти или даже простой умысел убить или свергнуть царя. Таких преступников всегда казнили. Истории известен и такой факт, что Петр I не пожалел даже своего родного сына Алексея, который принимал участие в антигосударственном заговоре. В итоге Алексей был приговорен к смертной казни.
Также в эпоху Петра I широко применялась казнь по жребию. В это время был введен и еще один вид квалифицированной смертной казни (для разбойников) - повешенье за ребро на крюке. В сущности же период правления Петра I является эпохой наибольшего господства смертной казни в России: за один стрелецкий бунт 1698 г. казнено около 2 тыс. человек!
Смерть Петра I привела к ряду дворцовых переворотов, которые продолжались до начала XIX в. Каждый новый правитель в первую очередь стремился к тому, чтобы в условиях абсолютизма увеличить круг своих сторонников (преимущественно за счет дворянства: дворяне - опора абсолютизма). Это приводило к смягчению государственных карательных мер, постепенной отмене смертной казни (в отношении дворян в первую очередь).
В периоды правления Екатерины I (1725--1727 гг.), Петра II (1727--1730 гг.) и Анны Иоанновны (1730-1740 гг.) отношение власти к смертной казни не претерпело особых изменений. Екатерина I, дабы укрепить свою власть, выпускает «Правду воли Монаршей» от 21 апреля 1726 г., которая постановляет «противников и ложно толкующих Устав о престолонаследии считать за изменников и клятвопреступников как Устав повелевает».
Создается Верховный тайный совет, который становится фактически высшим органом власти и управления. Данный орган издает два указа от 31 декабря 1727 г. и от 5 января 1728 г., по которым выделяются два самых тяжелых наказания - смертная казнь и «политическая смерть» (высшая мера наказания для дворян).
В период царствования Анны Иоанновны (30-е годы XVIII в.) основными способами смертной казни были: 1) отрубание головы; 2) повешение; 3) колесование; 4) сажание на кол; 5) сожжение. Вскоре у ним добавилось подвешивание на крюк за ребро.
Применение смертной казни приостановилось в царствование Елизаветы Петровны. 15 декабря 1741 г. она издает Указ о прощении преступников, которые осуждены на смерть «...кроме важнейших... воров и разбойников и смертных убийцев и похитителей многой казны Государственной». В итоге тюрьмы были переполнены. Поэтому в 1753 г. Сенат решил таких осужденных наказывать кнутом, вырывать ноздри и ссылать на каторжные работы.
В 1755 г. был подготовлен новый проект Уложения о наказаниях. Как ни странно, в нем было множество упоминаний о смертной казни, причем к уже известным её способам предполагалось добавить новый - разрывание на части пятью лошадьми (за тяжкие политические преступления). Сенат одобрил это Уложение, но императрица его не утвердила.
Ярой противницей смертной казни была и Екатерина II. При ней была продолжена кодификационная работа по становлению нового уложения.
В 1767 г. был опубликован Наказ императрицы. И хотя Екатерина II была настроена против смертной казни, нет сведений, что она полностью её отрицала. Смертная казнь применялась в ряде случаев по специальным Манифестам императрицы. Истории известны три достоверных случая применения смертной казни: в 1764 г. казнен поручик Мирович, в 1771 г. - убийцы архиепископа Амвросия, в 1775г - Емельян Пугачев (четвертован) и его сообщники. Таким образом, приведение смертных приговоров в исполнение во многом зависело от усмотрения самой Екатерины.
Павел I придерживался прежнего отношения к смертной казни и не предпринимал законодательных мер, отменяющих правовые нормы предыдущего царствования.
При Александре I смертная казнь по Указу от 27 января 1812 г. оставалась за тяжкие преступления, совершенные во время войны, но только воинским чинам.
Итак, на основе изложенного выше сделаем некоторые выводы:
- 1) Смертная казнь в России по-прежнему отличалась жестокостью;
- 2) Наказ Екатерины II не оказал особого влияния на практику смертных казней во время её царствования. Но общественное мнение России по этому вопросу было изменено;
- 3) Во второй половине XVIII в. наблюдается сокращение смертной казни в законодательстве России, ограничивается ее фактическое применение;
- 4) Способы смертной казни на практике сводятся к повешению и расстрелу;
- 5) «квалифицированные» способы смертной казни в законодательстве России навсегда уходят в прошлое.
Первой в истории попыткой упразднения смертной казни считается христианизированная политика князя Владимира Первого, правившего в 10 веке после Р.Х.
В конце мая 1744 года младшая дочь Петра I и Екатерины I, рождённая за два года до их вступления в брак, государыня Елизавета Петровна "повелеть соизволила всем коллегиям, канцеляриям, губерниям, провинциям и командам присылать в Сенат обстоятельные выписки о колодниках, осужденных на смертную казнь, и не приводить в исполнение приговоров до получения императорского указа".
Монгольская женщ ина протягивает руку из иллюминатора ящика, в который она заколочена (1913). Фото: National Geographi.Stéphane Passet (1875-after 1930), on behalf of Albert Kahn (1860-1940).
На а поелику соответствующих указов не последовало, это распоряжение фактически стало отменой смертной казни, хотя формально она сохранялась в своде законов.
Итак Росия - первая страна в Европе (возможно и в мире), научившаяся обходиться без "высшей меры". И в Европе, и в Азии виселица и плаха еще долго трудились, как конвейер. Кое-где практиковались изуверские способы казни. Скажем, Робера Дамьена, кинувшегося с ножом на Людовика XV, 28 марта 1757 года на Гревской площади разорвали на части четверкой лошадей.
Официально, по приговору, с 1741-го по 1825 год в России казнили семь человек: Пугачева, пятерых его сподвижников и поручика Ивана Мировича - за организацию заговора с целью освобождения из Шлиссельбургской крепости "русской Железной Маски" императора Иоанна VI (все - не при Елизавете).
Павел I на единственном вынесенном при нем смертном приговоре наложил резолюцию: "Смертной казни в России, слава богу, нет, и не мне ее вводить".
В 1825-1905 годах, вместивших в себя восстание декабристов и народовольческий террор, были вынесены 625 смертных приговоров, из которых приведен в исполнение 191. В ходе подавления революции 1905-1908 годов повесили и расстреляли около 2200 человек. За прочие уголовные преступления смертная казнь не применялась до 1918 года.
Россия при большевиках наверстала "упущенное": в период Большого террора 1937-1938 годов ежедневно в среднем казнили почти столько же людей, сколько за все время "столыпинской реакции". 26 мая 1947 года Сталин отменил смертную казнь, но оставались ГУЛАГ и НКВД. В начале 1950-х годов смертная казнь была Сталиным же восстановлена.
С 1962 года смертная казнь стала применяться в СССР и за экономические преступления, например, за "валютные махинации". С 1962 по 1990 год было расстреляно 24 тысячи человек. В "ельцинской" России применение смертной казни было резко сокращено: с 1991 по 1996 год исполнены 163 приговора. Последний смертный приговор в России был приведен в исполнение 2 сентября 1996 года. А до этого, 16 мая 1996 года президентом России Борисом Ельциным был издан указ «О поэтапном сокращении применения смертной казни в связи с вхождением России в Совет Европы». 16 апреля 1997 года был установлен мораторий на смертную казнь. 3 июня 1999 года 703 ранее приговоренным к расстрелу присудили пожизненное заключение. 19 ноября 2009 года Конституционный суд признал смертную казнь противоречащей международным обязательствам РФ.
Справка МК
В Древней Греции устрашающее воздействие смертной казни ставил под сомнение Диодот, в более поздний период необходимость отказа от применения смертной казни обосновывалась, например, выдающимся мыслителем эпохи Просвещения Чезаре Беккариа.
Справедливости ради, надо сказать, что первая в мире попытка упразднения смертной казни была предпринята еще князем Владимиром Крестителем. Приняв христианство, он перестал казнить даже убийц и разбойников, объясняя: "Боюсь греха". Приехавшие из Константинополя духовные наставники на это сказали, что правитель - не обычный человек, и не всегда должен применять заповеди буквально.
Сегодня в мире наибольшее количество - 90% всех смертных казней приходится на такие страны, как Иран, Ирак, Китай, Пакистан, США и Судан. В Китайской Народной Республике среднегодовой показатель казненных составляет свыше 1000 человек (официальная статистика отсутствует). На второй позиции Иран, где этот показатель колеблется в пределах от 100 до 150. На третьем месте - Саудовская Аравия - от 80 до 100 казненных. На следующей позиции - Соединенные Штаты. Там в год подвергают казни в среднем 60 человек. В Европе единственным государством, которое применяет смертную казнь, остается Белоруссия.
Правозащитные организации отмечают, что особую обеспокоенность вызывает тот факт, что смертная казнь все чаще применяется для наказания преступлений, не связанных с насилием, таких, например, как гомосексуализм в Саудовской Аравии, транспортировка наркотиков в Юго-Восточной Африке, прелюбодеяние в Нигерии и Судане, а также коррупция в Китае.
Справка МК
Беларусь и Россия - последние страны в Европе, не отменившие законодательно смертную казнь.
15 ноября 2007 года ООН приняла резолюцию, призывающую нации ввести мораторий на смертную казнь. Предложение о введении моратория поддержали 99 государств, "против" проголосовали 52 государства, 33 стран воздержались. Резолюция Генеральной ассамблеи не имеет обязательной силы, однако является политическим сигналом для лидеров мира.
Одной из древнейших форм смертной казни в России, судя по всему, было повешение. Упоминание о нем есть в уставной Двинской грамоте великого князя Василия Дмитриевича 1397 г. Грамота санкционировала смертную казнь, до того, видимо, долго не применявшуюся: если татя уличат в злодеянии по третьему разу, его предписывалось повесить. В Уложении царя Алексея Михайловича повешение упоминается один раз: назначается перебежчикам во вражеское войско и шпионам.
Отсечение головы долгое время было привычной казнью в России. Утопление обычно применялось при массовых казнях.
Расстреляние (расстрел по-нынешнему) было введено Воинским уставом Петра I в 1716 г.
Колесование получило распространение в последних годах XVII в. Первое известие о нем относится к 1696 г., когда был колесован за измену немчин Якушка, передавшийся к туркам во время осады Азова.
Четвертование практиковалось в России еще в XV в. В 1497 г. великий князь Василий осудил сторонников своего сына, «казниша их на Москве реке... Руки, да ноги и голову отсекли».
Посажение на кол было известно русским людям, вероятно, давно. Византийские историки утверждают, что эта казнь была распространена у восточных славян.
Залитие горла расплавленным металлом, по грамотам, применялось уже в XVI в.
Окопание в землю применялось только к женщинам.
Повешение за ребро было узаконено Петром I в 1719 г. «для искоренения воров и разбойников».
Сожжение упоминается в летописях применительно к XIII в.
Первое в русском законодательстве известие о наказании смертью мы встречаем в Договоре русских с греками при князе Олеге в 911 г.: «Если Русин убьет христианина (т.е. грека) или христианин убьет Русина, пусть убийца будет задержан ближними убитого и да убьют они его».
Второе известие находим в Договоре русских с греками, заключенном при князе Игоре (944 г.).
В обоих случаях речь идет о кровной мести. Исполнителем наказания был «ближний» убитого.
Во второй половине XI в., в 1068 г., Изяслав, захватив престол Киевского княжества с помощью польского короля, перед своим вступлением в Киев послал туда сына Мстислава, казнившего и ослепившего 70 человек. «За обольщение» народа и неприятие веры христианской по приказу князя Глеба новгородцы в 1071 г. сожгли волхва. В 1227 г. они сожгли уже четырех волхвов, хотя бояре хотели помешать этому.
Печерский патерик говорит, что к преподобному Агапиту в Киевский печерский монастырь был прислан преступник, приговоренный к смертной казни. Когда при великом князе Владимире разгулялись лихие люди, к правителю пришли епископы и спросили: «Умножились разбои, почему ты не казнишь их?». «Боюсь греха», - ответствовал князь. «Ты поставлен еси от Бога на казнь злым, а добрым на милование. Достоит ты казнити разбойника, но со испытом» (т.е. с установлением вины). Князь Владимир, отменив денежные штрафы, стал казнить лихих людей. Но продолжалось это недолго, и княжеский суд вскоре снова вернулся к системе пеней.
В 1230 г. в Новгороде, который был в Древней Руси вообще неспокойным городом, во время голода бояре присуждали к смерти людей, дошедших до людоедства. Там же в 1442 г. были присуждены к сожжению подозревавшиеся в поджогах. Повелением Дмитрия Донского были казнены изменники: в 1379 г. сын новгородского тысяцкого Вельяминов и в 1383 г. сурожский гость Некомат. В 1444 г. в Можайске был сожжен вместе с женой подозревавшийся в чародействе боярин.
В 1493 г. в Москве сожгли в железных клетках подозревавшихся в намерении отравить Ивана III князь Лукомский и толмач Матиас.
По Русской правде смерть полагалась, как и в договорах с греками, за умышленное убийство. На практике же в то время казнь могла стать наказанием также за кражу, разбой, поджог, религиозные преступления.
В 1398 г. в упоминавшейся уже Двинской уставной грамоте смертная казнь становится санкционированной карой за преступление. Использовалась смертная казнь в одном случае - как наказание за кражу, совершенную в третий раз.
Прошло 70 лет, и Псковская судная грамота 1467 г. называет пять преступлений, за которые грозит смертная казнь: храмская татьба (кража из церкви), коневая татьба (конокрадство), переветничество (измена), зажигательство (поджог), кража, совершенная в третий раз. «А храмскому татю и коневому, и переветнику, и зажигальнику - тем живота не дати; что бы и на посаде покрадется, и в третий раз изличив - живота не дати».
По Судебнику 1497 г. смертной казнью карались «ведомые лихие люди», убийцы своего господина, изменники, «предатели городов», церковные и городовые шаши (воры), зажигатели, сделавшие ложный донос ябедники, подметники (т.е. подбросившие в чужой двор ворованное).
В 1550 г. был составлен новый судебник, в котором Иван Грозный заявлял: «А вперед всякие дела судити по сему судебнику и управу чинити по тому, как царь и великий князь в сем судебнике уложил». И далее: «А которые будут дела новые, а в сем судебнике не писаны, и как те дела с государства докладу и со всех бояр приговору вершатся, и те дела в сем судебнике приписати». По законам нового судебника первая кража приводила к смертной казни только в том случае, если расследование подтверждало совершение преступления и обвиняемый при пытке сознавался. «А приведут кого с поличным впервые, ино его судити да послати про него обыскати. И назовут его по обыску лихим человеком, ино его пытати: и скажет на собя сам, ино его казнить смертною казнию; а не скажет на собя сам, ино его вкинута в тюрму до смерти, а истцово заплатити из его статка. А скажут в обыску, что он добрый человек, ино дело вершити по суду». Без царского утверждения приговора могли казнить смертью лишь смоленские, новгородские, псковские наместники, и то лишь в крайних случаях.
Вместе с царским судебником стала действовать Уставная книга Разбойного приказа (Устав о разбойных и требных делах).
Разбойный приказ был высшей инстанцией по делам уголовного судопроизводства, он занимался воровскими и разбойными делами при поимке преступника с поличным, а также делами «лихих людей». Уставная книга Разбойного приказа предусматривала смертную казнь как за татьбу, так и за разбой.
В царствование Ивана Грозного выходили еще и отдельные указы, предписывавшие казнить за государственную измену, за учинение мятежа, за подделку монет. Как ни странно, в законах Ивана Грозного иногда ощущается некоторая гуманность. Так, например, приговоренные к смертной казни беременные «девки и мужни жены и вдовы» подвергались казни только через шесть недель после родов.
В прибавлениях к Уставной книге Разбойного приказа говорилось о смертной казни за отцеубийство, а за убийство родителями детей назначалось «сидеть в башне в городе год и шесть недель, и после того приходити к соборной церкви и пост держати и грех свой объявити перед всеми людьми». А тому, «кто девку растлит насилством, а та девка в том насилстве его кричала, и буде люди пришли, а она им про то насилство сказывала, что ее изнасилничил, а не по ея воли, и в том своем позоре била челом воеводе и слалась в своем насилстве на те люди, и по ея сылке те люди сказали». В этом случае перед смертной казнью преступнику отсекали гениталии.
Царь Иван Грозный остался в истории как государь жестокий. Людей он казнил по самым незначительным поводам. В 1561 г., например, он велел казнить некую Марию с пятью сыновьями за дружбу с Адашевым и колдовство. Брата Адашева и его двенадцатилетнего племянника тоже казнили - только из-за родства с опальным деятелем Избранной рады. 80 жен казненных в 1571 г. дворян были утоплены в реке.Зачастую царь казнил всех родственников обвиненного в крамоле. Так погибли Колычевы, князья Ярославские, Пронские, Ушатые, Заболотские, род Бутурлиных, родные митрополита Филиппа. Иван Грозный в один день казнил в Москве 300 человек. В Новгороде он, как известно, во время опричной экспедиции в течение пяти недель каждый день топил от 500 до 1500 человек. От гнева Ивана Грозного укрыться было трудно. В 1567 г. полководец князь Петр Щенятев попытался спасти свою жизнь: он отказался от мира, от семьи, имения и принял постриг в Белозерском монастыре, взяв имя Пимена. Но царь не оставил опального воеводу в покое: Щенятева взяли из монастыря и, по словам Курбского, жгли на сковороде и вбивали спицы под ногти. Участник многих войн старец князь Иван Турунтай-Пронский тоже постригся в монахи, но его, невзирая на сан, утопили по приговору светской власти. Воевода Никита Казаринов-Голохвостов, ожидая беды, уехал из Москвы и принял постриг в монастыре на берегу Оки. Но царь разыскал его и велел взорвать на бочке с порохом, говоря: «Схимники ведь ангелы, и потому должны лететь на небо!». Не жаловал Иван Грозный и взяточников. С дьяком, который однажды принял в качестве взятки жареного гуся, начиненного деньгами, по монаршему приказу поступили довольно сурово: его вывели на торговую площадь, и царь спросил у палачей, кто умеет разрезать гуся. Царь приказал сперва отрубить у дьяка ноги наполовину икр, затем руки выше локтя, спрашивая его, вкусна ли гусятина, и, наконец, отсечь голову. Подозреваемых в измене Иван Васильевич придумал кипятить в котлах. Осужденного сажали в котел, залитый водой, вдевали его руки в кольца и разводили огонь. В одной исторической песне царь Иван Грозный говорит своему сыну:
Скажи мне про тех бояринов, Про трех злодеев изменников: Первого боярина в котле велю сварить, Другого боярина велю на кол посадить, Третьего боярина скоро велю сказнить.
Иван Грозный вел синодики, записывая имена казненных опричниками или убитых по приказу монарха. Эти списки он рассылал по монастырям - для поминовения. В синодиках перечисляются и бояре, и монахи, и монахини, и дворовые люди, и прочие «христиане мужскаго, женскаго и детскаго чина, имена коих Ты Сам, Господь, веси».
В Уложении царя Алексея Михайловича упоминаются уже около шестидесяти преступлений, за которые полагается смертная казнь. «Чтоб, на то смотря, иным неповадно было таковага творити да и другие страх примут».
Правовед XIX в. в.Строев назвал Уложение 1649 г. «чудовищным, кровожадным и до невероятности свирепым». «Филантроп изумится, - говорит он, - и едва поверит, что когда-то сии казни существовали действительно». Уложение впервые определяет конкретные виды казни за преступления. Санкционировались сожжение, повешение, залитие горла расплавленным металлом, окапывание заживо и отсечение головы. Но известно, что в применялись также четвертование, посажение на кол, утопление. Первая глава Уложения говорит «о богохульниках и церковных мятежниках». Таких преступников предписывалось сжигать. Тому, кто препятствует совершению литургии, также полагалась смерть безо всякой пощады. Убийство в церкви, пусть и неосторожное, - тоже смертная казнь. Совращение в басурманскую веру - сожжение без всякого милосердия. Святотатство - смерть и конфискация имущества. Так же карались злоумышление на государево здоровье, сбор рати мятежа, сношение с врагом, умышленный поджог города. Казнили за недонесение о преступлении или умысле на преступление - даже близких родствеников злоумышленника. Измена ратных людей каралась повешением и конфискацией имущества. Убийство или увечье, учиненные в присутствии государя, непременно карались смертью; предусматривалось и покрытие кабальных долгов убитого из доходов преступника. Такое же наказание следовало за убийство, совершенное на глазах у судьи. Основанием для применения смертной казни были составление подложных бумаг от имени правительства или государя, приложение государевой печати к подложной бумаге, подделка приказных писем, выезд за рубеж без проезжей грамоты. Смертью грозило и убийство разбойника холопом без ведома господина. Фальшивомонетчикам заливали горло расплавленным металлом. Казнили за изнасилование, за разбой (если преступник был уличен во второй раз), за вторжение в дом (если был доказан злой умысел), за поклеп, даже за употребление и продажу табака. Составители Уложения всё же не учли всех возможных правонарушений, и уже в апреле появляется Наказ царя Алексея Михайловича: «Чьим небрежением от кого учинится пожар, и тому от государя быть казнену смертью». Поскольку деревянные дома в то время то и дело горели, путешественник Рейтенфельс мог с полным правом заметить: «В Москве людей казнят чаще, чем в другом месте убивают собак». Казнь полагалась беглым холопам, лекарям - за умерщвление больных по умыслу и неосторожности, судьям - за взятки. Смерть грозила тем, кто покупал у ясачных инородцев меха без оплаты пошлины. Вешали и за колдовство...
Вешали на Руси людей еще до принятия христианства. Этот вид казни считался особо позорным; когда преступнику хотели смягчить участь, повешение заменяли отсечением головы или расстрелом.
О повешении говорится в Губном наказе селам Кириллова монастыря (1549), где рекомендуется татей и разбойников вешать на месте преступления. Уложение Алексея Михайловича назначает повешение ратным людям за измену. В новоуказных статьях повелевается: «Воров, которые довелись смертной казни, татей и разбойников вешать, а смертных убойцев казнить, сечь головы».
Путешественник Коллинс пишет: «Русские долгое время затруднялись принять повешение как способ казни, думая, что душа человека повешенного, будучи принуждена выходить из тела через нижний проход, тем оскверняется». Повешение совершалось с помощью веревки на виселице или на деревьях. Виселица строилась в форме букв П, Г или Т.
Иногда нескольких человек вешали на одной виселице. В дневнике Корба есть рисунок, где изображены виселицы, предназначенные для десяти человек. Это было во времена стрелецких казней.
В записках Желябужского читаем, что при Петре «по обе стороны сквозь зубцов городовых стен просунуты были изнутри Белого города, а други концы тех бревен выпущены были за город, и на тех концах вешаны стрельцы». Случалось, что тела казненных висели несколько дней и даже недель. До нас дошла грамота новоторжскому воеводе 2 августа 1696 г. с выговором за то, что воевода не снимает с виселиц два трупа, повешенных 18 июня, - «знатно для своих взятков с окольных помещиков и крестьян».
Известен совершенно уникальный случай: в 1610 г. березовский воевода лишь через три года после повешения по просьбе родни казненных послал в Москву запрос о возможности снятия с виселицы тел бунтовщиков-остяков.
Сибирский губернатор князь Гагарин за злоупотребление властью и взятки был предан суду, несколько раз пытан и повешен в 1721 г. перед окнами Юстиц-коллегии на Васильевском острове. Этого показалось мало, и его тело три раза перевешивалось в течение нескольких лет в разные места города.
В 1725 г. за расхищение казны и взятки были повешены комиссары Арцыбашев, Баранов и Волоцкой - в волости, где они мздоимствовали.
В «Материалах по истории возмущения Разина» читаем: «Октября во второй день извещали стрельцы на тюремного сидельца Янку Поцылова, что он из тюрьмы кричал - голова-де Боев хочет переехать к Стеньке Разину; а в распросе Янка сказал, что не ведает, кричал ли или нет, был-де пьян; его пытали, добились сознания, что голову Боева он поклепал напрасно, и повесили за воровские затейные слова».
Всем памятна история декабристов 1825 г. Как известно, были приговорены к четвертованию полковник Пестель, поэт Рылеев, полковник Муравьев-Апостол, подпоручик Бестужев-Рюмин и отставной поручик Каховский. Эту казнь им заменили повешением.
Вот рассказ историка Шницлера из «Русского архива» за 1881 г.: «13 июля 1826 г. близ крепостного вала, против небольшой церкви Святой Троицы на берегу Невы, начали с двух часов утра устраивать виселицу таких размеров, чтобы на ней можно было повесить пятерых... На валу появились пятеро осужденных на смерть. По дальности расстояния зрителям трудно было распознать их лица; виднелись только серые шинели с поднятыми верхами, которыми закрывались их головы. Они всходили один за другим на помост и на скамейки, поставленные рядом под виселицей, в порядке, как было назначено в приговоре. Пестель был крайним с правой, Каховский - с левой стороны. Каждому обмотали шею веревкой; палач сошел с помоста, и тут же в минуту помост рухнул вниз. Пестель и Каховский повисли, но трое тех, которые были промежду ними, остались пощажены смертью. Ужасное зрелище представилось зрителям. Плохо затянутые веревки скользнули по верху шинели, и несчастные попадали вниз в разверстую дыру, ударяясь о лестницы и скамейки. Так как государь находился в Царском Селе и никто не посмел отдать приказ об отсрочке казни, то им пришлось испытать предсмертные муки. Помост немедленно поправили и взвели на него упавших. Рылеев, несмотря на падение, шел твердо, но не мог удержаться от горестного восклицания: «И так скажут, что мне ничто не удавалось - даже и умереть!» Другие уверяют, будто бы он кроме того воскликнул: «Проклятая земля, где не умеют ни составить заговора, ни судить, ни вешать!» Слова эти приписываются также Сергею Муравьеву-Апостолу, который так же, как и Рылеев, бодро всходил на помост. Бестужев-Рюмин, вероятно, потерпевший более сильные ушибы, не мог держаться на ногах, и его взносили. Опять затянули им шеи веревками и на этот раз успешно. Прошло несколько секунд, и барабанный бой возвестил, что человеческое правосудие исполнилось. Это было в исход пятого часа. Войска и зрители разошлись в молчании, час спустя вся улица была убрана».
В сентябре 1866 г. за покушение на жизнь императора Александра II был повешен Дмитрий Каракозов.
Правительство усилило охоту за террористами, образовались военные суды, приговоры которых утверждались генерал-губернаторами.
До конца 1870-х гг. казни совершались публично - с барабанным боем и прочими устрашающими ритуалами. Был даже особый палач-вешатель: некто Фролов, имевший постоянным жительством московский тюремный замок, откуда он отправлялся на казни в Киев, Одессу и другие города.
В 1879 г. в Петербурге был повешен офицер Дубровин, в Киеве - Бранднер, Антонов и Осинский (за покушение на товарища прокурора). В письме, опубликованном в «Листке Земли и воли», Осинский писал: «Наше дело не может никогда погибнуть, и эта-то уверенность и заставляет нас с таким презрением относиться к вопросу о смерти».
В Киеве же были повешены Горский, Бильчанский и Гобст. На эшафоте Бильчанский крикнул, высоко подбросив шапку: «Да здравствует революция!» Одесский военно-окружной суд приговорил к повешению Чубарова, Лизогуба, Давиденко, Виттенберга и Логовенко за попытку взорвать пароход. Лизогуб был, кстати, наследник миллионов - и отдал их «на революцию». Виттенберг писал накануне казни: «Если иначе нельзя, или для того, чтобы восторжествовал социализм, необходимо, чтобы пролилась кровь моя; если переход из настоящего строя в лучший невозможен иначе, как только перешагнувши через наши трупы, то пусть наша кровь проливается, пусть она падет искуплением на пользу человечества».
В конце того же 1879 г. в Одессе были повешены Малинка, Дробязгин и Майданский. В Петербурге - Соловьев. В 1880 г. в Киеве повешены Розовский и Лозинский, в Петербурге - Млодецкий, Квятковский и Пресняков. В марте 1881 г. произошло покушение на императора Александра II. По этому делу к повешению были приговорены Желябов, Михайлов, Кибальчич, Рысаков и две женщины: Перовская и Геся Гельфман. Последняя из-за беременности казнена не была, она позже умерла в доме предварительного заключения. Но Софью Перовскую казнили вместе со всеми. Дворянка, дочь губернатора, она познакомилась на женских курсах с левыми взглядами, увлеклась «хождением в народ», вела пропаганду среди петербургских рабочих, за что была арестована на шесть месяцев. За продолжение пропагандистской работы ее выслали в Олонецкую губернию, но она туда не поехала и перешла на нелегальное положение. С тех пор ее путь сопровождает кровь: Перовская входит в Исполком «Народной воли» и принимает самое активное участие в террористических актах, в том числе в попытке взрыва царского поезда под Москвой в 1879 г. Вместе с Желябовым неистовая революционерка выпускает «Рабочую газету», зовущую к террору. Из последнего слова С.Перовской на суде: «Много, очень много обвинений сыпалось на нас со стороны господина прокурора. Относительно фактической стороны обвинений я не буду ничего говорить - я все их подтвердила на дознании, но относительно обвинения меня и других в безнравственности, жестокости и пренебрежении к общественному мнению, относительно всех этих обвинений я позволю себе возражать и сошлюсь на то, что тот, кто знает нашу жизнь и условия, при которых нам приходится действовать, не бросит в нас ни обвинения в безнравственности, ни обвинения в жестокости».
Программа русских террористов довольно четко изложена в печально известном «Катехизисе революционера» Нечаева и в прокламациях организованной им «Народной расправы». Цель революции - разрушение существующего строя. Задачу революционеров он видит в подготовке почвы для народного мужицкого восстания. Для этого необходимо устранить препятствия, которые заключаются главным образом в лицах, занимающих высшие правительственные должности, в тех, кто владеет большими капиталами, и, наконец, в «пишущих по найму» литераторах правого толка - типа Каткова, Погодина, Краевского и др.
Террор усиливается в 1905-1908 гг. По подсчету «Биржевых ведомостей», только за апрель и май 1905 г. было убито 42 человека, ранено - 62; неудавшихся покушений насчитывалось 12.
На заседании Государственной думы министр внутренних дел сообщил, что с октября 1905 по 20 апреля 1906 г. были убиты 288 должностных лиц, ранены 383, неудачных покушений совершено 156.
В одном из стихотворений в прозе И.Тургенева «Порог» говорится, что, когда девушка шагнула на путь террора, сзади кто-то проскрежетал: «Дура!» Но невесть откуда прозвучало: «Святая!»
Д.Мережковский, наблюдая террор, спрашивал: «Это Бог или бес?» Вспомним романы «Бесы» Ф.Достоевского, «На ножах» Н.Лескова. В Книге русской скорби, изданной Союзом Михаила Архангела, читаем: «Ничтожные себялюбцы, прикрывающие свое умственное убожество и свои подпольные интересы, грабежи и злодеяния высокими словами о благе народа и о его свободе... Они Бога не боятся, людей не страшатся; в них давно угасла совесть, ибо, отрицая Бога и закон Его, они уподобились неразумным хищным зверям, жаждут постоянно человеческой крови и прежде всего - крови русской, христианской». Демократическая литература 1890-х гг. изображала террористов как героев, «грозных мстителей и борцов за светлую свободу».
В Иркутске за убийство тюремного надзирателя при побеге был повешен Легкий. За убийство военного прокурора в Одессе под чужими именами повешены бывший студент Желваков и Халтурин, пытавшийся ранее устроить взрыв царского дворца. В 1884 г. в Шлиссельбургской крепости повешены поручик Рогачев и лейтенант Штромберг, в Харькове - Лисянский - за убийство надзирателя. За покушение на Александра III в 1887 г. в той же Шлиссельбургской крепости были казнены Генералов, Осипанов, Андреюшкин, Шевырев и старший брат Ленина Александр Ульянов, заявивший на суде, что «нет смерти почетнее, как смерть за благо родины, и она не может испугать истинного гражданина». В 1889 г. за вооруженное сопротивление властям в Якутске были повешены Зотов, Коган-Бернштейн и Гаусман. Они стреляли в вице-губернатора и случайно подвернувшегося офицера. По настоятельной просьбе раввина тела повешенных были погребены на еврейском кладбище. Товарищи положили на могилы плиты со словами из Евангелия: «Больше сия любви никто же имат, да кто душу свою положит за други своя». В мае 1905 г. был приговорен к повешению за убийство великого князя Сергея Александровича Иван Каляев. За убийство околоточного надзирателя в Петербурге повесили рабочего Васильева, за вооруженное нападение - Гершковича. За убийство начальника охранного отделения в Нижнем Новгороде был казнен Никифоров. В январских московских газетах за 1907 г. можно прочитать телеграммы из Одессы: «Выясняется, что повешенные 19 января два брата Трегеры, Оренбах и Грейгерман пали жертвою ужасной судебной ошибки. Они ничего общего ни с анархистами, ни с другими партиями не имели. Они убежали вместе с массою других жильцов из дома, подвергавшегося сильнейшему обстрелу». Дети, как известно, в своих играх подражают взрослым. Газеты начала века рассказывают: пятилетняя девочка, играя с трехлетним мальчиком «в виселицу», повесила его на дверном крючке. Врачи едва выходили ребенка. Двенадцатилетний мальчик, начитавшись сообщений о казнях, захотел сам испытать, как веревка затягивается на шее. В сентябре 1911 г. пастушата затеяли игру «в Столыпина и Богрова». Сначала шел суд, затем «Богрова» повесили. Мальчик умер. В Алуште нашли повешенного семилетнего мальчика - его казнил пятнадцатилетний товарищ.
В 1908 г. в Киеве на Лысой горе был повешен Соломон Рысс. Родился он в Ростове-на-Дону в большой семье; один его брат сотрудничал в «Русском богатстве», «Речи», другой умер на каторге от чахотки. В реальном училище Рысс подружился с обретшим впоследствии известность провокатором Азефом. После училища Рысс поступает в Технологический институт, но вскоре бросает его и уезжает в Берлин. Причина внезапного отъезда была такова: Рысс организовал в Ростове целую фабрику для подделки гимназических аттестатов. По его мнению, для подлинного революционера нужна прежде всего личная решимость идти на всё, и выбор средств принадлежит ему. Рысс много рассуждал о кантовской философии, о своей теоретической работе, которая должна всё перевернуть. Меценат Штейн и берлинский профессор Рейхсберг дали ему денег для издания книги. Но, как говаривал Гаврила Державин, «не можно век носить личин и истина должна открыться». Рысс с деньгами удрал в Россию. Там он вступил в подпольную организацию, попутно установив связи с охраной. Его арестовали за участие в покушении.
Для политических казней по департаменту полиции числился палач Филипьев, получавший за каждого казненного по 100 рублей. По происхождению он был казак и жил на Кавказе, откуда его привозили для исполнения приговоров в разные города. Филипьев некогда сам был приговорен к смерти, но предложил свои услуги в качестве палача, и преступника помиловали. Рассказывает журналист начала века в.Владимиров: «Высокого роста, прекрасного сложения мощная фигура Филипьева говорила о большой физической силе, что он и доказал во время казни Каляева. Тогда он был сильно пьян. Надев петлю ему на шею, он подтянул веревки не до состояния натянутости, а таким образом, что, когда веревка натянулась, тело Каляева сильно опустилось книзу и коснулось ногами пола эшафота; он сразу весь затрепетал в конвульсиях и вызвал ужас среди присутствующих. Тут находился между прочим барон Медем, который резко крикнул на палача и обругал его, и тот, схватив другой конец веревки, сильным движением всего тела легко приподнял на воздух мучившегося в предсмертных судорогах Каляева и таким образом ускорил ему смерть. В больших, выпуклых глазах этого палача проглядывало что-то жестокое, преступное; неприятно было смотреть ему в глаза, и в разговоре с ним этот жандарм старался всегда отворачиваться в сторону. Филипьев много пил, любил бахвалиться, рассказывая про себя всякие небывальщины. После Каляева в стенах Шлиссельбургской крепости он же казнил Васильева, приговоренного к смерти за убийство в Петербурге помощника пристава в августе 1905 г., и Гершкевича, приговоренного за покушение на пристава и убийство дворника. Он же должен был повесить лейтенанта Шмидта, но по дороге получил рану и потому не мог исполнять своей обязанности. Несколько же дней назад была помещена в газетах коротенькая заметка следующего содержания: «Из Петровска, Дагестанской области, сообщают: в тюрьме убит палач, кубанский казак Филипьев, пересылавшийся под видом бродяги под сильною охраной в Закавказье. Арестанты его узнали. Это тот самый палач, который должен был казнить лейтенанта Шмидта и который, не добравшись до Березани, был ранен в Новороссийске».
Сожжение было известно в самой глубокой древности. Возможно, тогда огню приписывалась очищающая от грехов сила. В Священном писании описываются или упоминаются несколько случаев такой казни.
На Руси сожжение было, как правило, наказанием за преступления против веры и за поджог. Котошихин в своей книге «О России в царствование Алексея Михайловича» пишет: «Жгут живаго за богохульство, за церковную татьбу, за волховство, за чернокнижество, за книжное преложение».
В 1157 г. в Киеве на такую казнь был осужден еретик Мартин, в Москве в 1503 г. - обвиненные в принадлежности к секте жидовствующих: дьяк Волк Иван Курицын, Дмитрий Коноплев, Иван Максимов, Некрас Рукавов и Кассиан, архимандрит новгородского Юрьевского монастыря.
Сжигали на костре или в срубе. Сруб наполнялся и обкладывался соломой. После чтения приговора его поджигали вместе с находившимся внутри преступником. Иногда вместе с ним сжигались и предметы, имевшие отношение к преступлению: в 1670 г. была сожжена ведунья и ее воровские заговорные письма и коренья; в 1689 г. иноземца Квиринко сожгли вместе с «книгами и с письмами богомерзкими».
Берхгольц в своем «Дневнике» описывает казнь человека, ударившего палкой по иконе: «К правой руке была привязана палка и вместе с рукой обвита насмоленным холстом. Сперва зажгли эту правую руку и дали ей одной гореть до тех пор, пока огонь не стал захватывать далее и князь-кесарь, вместе с прочими вельможами, присутствовавшими при казни, не приказали поджечь костра. Рука его горела одна минут семь или восемь».
Другой случай мучительного сожжения относится к 1701 г. Казнили Гришку Талицкого и его сообщника Савина за утверждение, что царь Петр - антихрист. Их восемь часов обкуривали на эшафоте каким-то едким составом; у бедняг на голове и бороде вылезли волосы, тела истаяли, как воск. Известен случай сожжения с предварительным отсечением руки: виновный - поляк Блонский, выстреливший в 1610 г. в икону Божьей Матери. Этот способ казни использовался на Руси в самые разные эпохи.
В начале XI в. галицкие бояре сожгли Анастасию, любовницу князя Ярослава. В 1227 г. новгородцы сожгли четырех волхвов на дворе Ярослава. В 1230 г, во время голода в Новгороде, «мох ядаху, кору ливову и лист ильм; иним резаху люди живыя и ядаху... То сведавше, бояре иных сжигаху, тако творящих».
В 1446 г. князь Иван Можайский всенародно сжег вместе с женой боярина Андрея Дмитриевича - за волшебство. Он же сжег мать Ощеры, боярина Ивана III. В 1493 г. в Москве на берегу Москвы-реки были сожжены в клетках князь Лукомский и латинский толмач поляк Матиас - по подозрению в намерении отравить Ивана III. Иваном Грозным сожжены князья Воротынский и Одоевский. При Федоре Иоанновиче сожгли колдуна, нагнавшего порчу на татарского царевича Мурют-Гирея. В 1671 г. князь Долгорукий сжег в срубе старуху, обвиненную в колдовстве. В Астрахани в 1672 г. был сожжен Корнило Семенов - у него нашли заговоры. В 1677 г. в Войске Донском сожгли попа-раскольника, не желавшего молиться за царя. В 1687 г. казаки Прилуцкого полка сожгли в печи своего полковника Лазаря Горленко. В 1836 г. в Москве были преданы огню два обвиненных в грабежах мужика и повинившаяся в поджоге дворовая девка князя Долгорукого, Марфа. Еще раньше, в 1738 г., сожгли некоего Тайгульду - за переход в ислам, капитана-лейтенанта Возницына - за «отпадение от христианской веры», Боруха Лейбова - «за совращение оного капитана в жидовский закон». Последний был к тому же обвинен в «смертном убийстве Смоленского уезда села Зверич священника Авраама, в совращении жидами в Смоленске простого народа, и в построении им жидовской школы, и в мучении бывшей у него в услужении российской крестьянской девки». В конце XVII в. по велению московского патриарха взошли на костер немцы Кульман и Нордерман - за распространение ереси. В царствование Феодора Алексеевича при Заиконоспасском монастыре был устроен храм, «чином академия». В уставе написано: «За хулу на православную веру будут сожжены без всякого милосердия... Запрещается преподавание магии, и учителей науки этой сжигать вместе со учениками... Ежели какой пришелец был прежде восточной веры, а потом примет другую, то такой должен быть сожжению предан». Указ 1684 г. назначал сожжение тем, кто не ходил в церковь, не исповедовался, не пускал в дом священника.
Отсечение головы являлось обычным способом казни в России. Этот способ применялся тогда, когда в приговоре не предписывались иные варианты умерщвления и не требовалось обойтись с преступником «безо всякой пощады».
Новгородская летопись 1230 г. называет такую казнь усечением. Сначала обезглавливание производилось на простом бревне или на плахе - топором. Плаху чаще всего делали из липового дерева. В книге Корба есть рисунок, изображающий казнь стрельцов у Воскресенского монастыря: в одну линию вытянулись брёвна, стрельцы стоят на четвереньках, положив на брёвна головы. Вдоль ряда идут четыре палача с топорами. Так казнили и после Петра: например, авторов проекта государственного переустройства князей Долгоруких.
Утопление обычно применялось при массовых казнях. В 1607, 1608 и 1662 гг. таким образом были лишены жизни несколько тысяч человек. После поражения восстания Болотникова и Лжепетра в 1607 г. по повелению царя Василия Шуйского утопили около четырех тысяч мятежников. Очевидец пишет о событиях 1608 г.: «Людей в Москве ежедневно топили. Эта казнь столь ужасная, что ее нельзя представить себе, совершалась в Москве уже два года сряду и всё еще не прекращалась. Весною во время половодья вместе со льдом были выбрасываемы на равнину человеческие трупы, изъеденные щуками и другими рыбами. Эти трупы, покрытые раками и червями, точившими их до костей, лежали целыми тысячами и гнили. Всё это я сам видел в Москве… Пленных мятежников каждую ночь выводили сотнями, ставили в ряд и убивали их как быков, ударяя дубиной по голове, а тела спускали под лед в Яузу». При царе Алексее Михайловиче бунтовщикам 1662 г. «в ночи учинен указ, завязав руки назад, посадя в большие суды, потопили в Москве реке». В более ранние времена, при Иване Грозном, утопление вместе с собакой, петухом, ужом и котом назначалось за убийство родителей. При Петре I от этой казни отказались.
Расстрел в допетровские времена почти не употреблялся. Упоминание о такой казни в XVII в. есть, правда, в рассказе о судебных обычаях донских казаков: «И дано им на Дону жить воля своя, и начальных людей меж себя атаманов и иных избирают, и судятся во всяких делах по своей воле, а не по царскому указу. А кого лучится им казнити за воровство, или за иные дела и не за крепкую службу, и тех людей, посадя на лошадей, ростреляют сами». При Федоре Алексеевиче известен один случай расстрела: в 1679 г. по приказу мангазейского воеводы был повешен за ноги и расстрелян вор, выходец из юратской самояди. Законодательно расстрел был введен Воинским уставом Петра I в 1716 г. Применялся он только к военным и за воинские преступления. Расстреливали перед строем полка. После чтения приговора осужденный заковывался в кандалы, лишался мундира и оружия. Известен случай, когда один из мятежных стрельцов по указу царя был «застрелен из фузеи, а застрелил его Преображенский сержант Александр Меншиков». Позднее расстрел стал всё чаще появляться в приговорах. Декабрист Иван Сухинов с товарищами пытался поднять восстание на Зарентуйском руднике в Сибири. Но все открылось. Сухинов повесился в тюрьме, остальные пятеро - Бочаров, Голиков, Бондарев, Птицын и Непомнящий - были расстреляны. Прошло тридцать пять лет, и был предан суду и расстрелян зачинщик крестьянских волнений в Казанской губернии Антон Петров. Через год за хранение и распространение между нижними чинами брошюр «возмутительного содержания» и за сношения с польскими революционерами были расстреляны офицеры Арнгольд, Сливицкий и юнкер Ростковский. По делу о казанском заговоре 1864 г. расстреляли штабс-капитана Иваницкого, поручика Мрочека, подпоручика Станкевича и дворянина Кеневича. После этого двенадцать лет вообще не было смертных казней. И только в 1878 г. в Одессе был приговорен к расстрелу за вооруженное нападение Иван Ковальский. В 1882 г. по велению Александра III был расстрелян лейтенант флота Суханов, входивший в революционную организацию. За пощечину генерал-губернатору Восточной Сибири расстрелян учитель иркутской гимназии Неустроев. В Шлиссельбургской крепости такой же смертью погиб известный террорист Ипполит Мышкин, прославившийся попыткой освободить из Вилюйской ссылки Чернышевского, для чего он воспользовался мундиром жандармского офицера. В апреле 1905 г. за неподчинение командиру расстреляны четверо матросов с броненосца «Прут» и двое матросов с «Георгия Победоносца».
Колесование получило распространение в конце XVII в. Первое известие о нем относится к 1696 г., когда был колесован изменник немчин Якушка. Колесование предполагало ломание колесом и положение ломаного на колесо. Ломание производилось так: осужденный растягивался по земле; руки и ноги врозь; лицом кверху; голова, руки и ноги прикреплялись к кольям, врытым в землю. Под те места, где нужно было раздробить кости, подкладывались деревяшки с проделанными в них желобками. Раздробление осуществлялось деревянным тяжелым колесом, на одном краю которого была железная полоса. Палач, подняв колесо, ударял ею по месту, где находилась подставка с желобком. Тупое железо не резало мяса, а только дробило кости. Наиболее мучительным колесование было, когда раздроблялись руки и ноги, и казнимый оставлялся умирать медленной смертью. За раздроблением костей следовало положение на колесо. На высоком колу горизонтально укреплялось колесо, на него клали осужденного, и раздробленные члены пропускали между спицами. Если желали прекратить мучения преступника, ему отсекали голову и надевали ее на кол. Вот что рассказывает о стрелецких казнях в «Записках русских людей» Желябужский: «У них, за их варварство, ломаны руки и ноги колесами. И те колеса воткнуты были на Красной площади на колье, и те стрельцы положены были на те колеса, и живы были на тех колесах не много не сутки, и на тех колесах стонали и охали». О том же пишет Корб: «Перед Кремлем встащили живых на колеса двух братьев, предварительно переломав им руки и ноги... Привязанные к колесам преступники увидали в груде трупов своего третьего брата. Жалостные вопли и пронзительные крики несчастных тот только может себе представить, кто в состоянии понять всю силу их мучений и невыносимой боли. Я видел переломанные голени этих стрельцов, туго привязанные к колесам». Берхгольц свидетельствует: «После обеда я ездил за город посмотреть на трех колесованных в этот день утром... Зрелище было отвратительное. Они получили только по одному удару колесом по каждой руке и ноге и после того были привязаны к трем укрепленным на шестах колесам, Один из них, старый и очень болезненный, был уже мертв». В 1718 г. был колесован подьячий Докукин. Лежа на колесе, он сказал, что откроет своих сообщников. Его сняли и отвезли в Преображенское на допрос, после чего отрубили голову и воткнули на кол, а тело положили на колесо. Тогда же был колесован боярин Кикин. «Мучения его были медленны, с промежутками для того, чтобы он чувствовал страдания. На другой день царь проезжал мимо. Кикин еще жив был на колесе; он умолял пощадить его... По приказанию царя его обезглавили и голову воткнули на колесо».
Казни известных преступников обставлялись весьма тщательно. Вот как, к примеру, выглядела казнь Емельяна Пугачева в Москве на Болотной площади в январе 1775 г. Эшафот стоял посредине площади, вокруг него - пехотные полки и полиция. Все окрестности были усыпаны зрителями, даже на кровлях домов виднелись люди. Закричали: «Везут! Везут!» Появился отряд кирасир, за ним - очень высокие сани, в которых сидел Пугачев. Он держал в руках две горящие свечи. Напротив него сидели священник и секретарь Тайной экспедиции. Пугачев был без шапки, он всё время кланялся. За санями следовал конный отряд. Вот сани остановились у крыльца лобного места. Пугачев и его помощник Перфильев взошли на эшафот в сопровождении священника и двух чиновников. Послышалось: «На караул!» Чиновник зачитал манифест. Когда произносилось имя Пугачева, обер-полицмейстер Архаров спросил: - Ты ли донской казак Емелька Пугачев? - Так, государь, - отвечал приговоренный, - я. Во время чтения манифеста Пугачев часто крестился. После манифеста священник сказал осужденным несколько слов и сошел вниз. Пугачев, отвешивая земные поклоны, говорил: - Прости, народ православный! Был дан знак палачам, и они кинулись раздевать Пугачева: сняли белый бараний тулуп и малиновый шелковый кафтан. Мгновение - и окровавленная голова уже была в воздухе: палач держал ее за волосы. Затем, уже над трупами, совершили четвертование. Отрезанные части тела несколько дней были выставлены у московских застав, а после сожжены вместе с телами и пепел развеян. Четвертование заключалось в том, что преступнику отсекали сначала все четыре конечности, а потом и голову. Эта казнь была известна в России с XV в. и применялась еще в XVIII столетии. Назначалась она преимущественно за государственные преступления, в особенности за самозванство. Четвертованы были в первой половине XVII в. Лжешуйский Тимошка Анкудинов, заговорщики Соковнин и Циклер. Степан Разин был «в Москве живой разсечен». Четвертование считалось казнью позорной. А.Матвеев, рассказывая о свершении ее над стрелецким полковником Яновым, пишет: «Выведши на Красную площадь, четвертовали воровского казнью ругательски».
Как и четвертование, посажение на кол применялось к бунтовщикам и «воровским изменникам». Известен случай такой казни над атаманом разбойничьей шайки в 1598 г. В 1606 г. посадили на кол мятежника Аничкина, а в 1614 г. - Заруцкого, сообщника Марины Мнишек. В 1738 г. эта казнь завершила жизнь самозванца Миницкого, выдававшего себя за царевича Алексея. Он был посажен на кол в Ярославце Киевской губернии. Так же обошлись и с его сообщником, Могилой. Казнь эта ужасна: под тяжестью тела кол через задний проход входил в человека, прорывая внутренности, и выходил из груди или между лопатками. Иногда для того, чтобы продлить мучения, у острого конца прибивали перекладину, которая задерживала спуск тела и тем самым на день или два оттягивала смерть, доставляя казнимому невыносимые страдания. Бывало, что в это время велся последний допрос, а священник давал несчастному напутствие. Н.Корж в «Устном повествовании бывшего запорожца» сообщает: «И сидит на том шпиле преступник дотоле, пока изсохнет и выкоренится як вяла рыба, так что когда ветер повеет, то он крутится кругом яко мельница и торохтят его кости все, пока упадут на землю».
Залитие горла расплавленным металлом было казнью, предназначенной исключительно для фальшивомонетчиков. В 1533 г. в Москве так казнили многих подделывателей монеты. В грамоте 1637 г. говорится: «В прежних летах, при прежних великих государях таким варом заливали теми их воровскими деньгами горло». Значит, горло заливали тем металлом, из которого совершалась подделка - оловом или свинцом. В 1672 г. эта казнь была заменена отсечением обеих ног и левой руки.
Были и другие, не менее варварские, способы умерщвления. Своими впечатлениями делится голландский путешественник де Бруин. Вот картина начала XVIII в.: «Девятого числа этого месяца совершали страшную казнь в Москве над 50-летнею женщиной, убившей своего мужа, которую присудили зарыть живою в землю по самые плечи. Я полюбопытствовал взглянуть на нее и нашел ее наполовину закопанной, и она показалась мне еще свежею и приятной наружности. Она была повязана вокруг головы и шеи белым полотенцем, которое она, впрочем, попросила развязать, потому что оно очень давило ее. Ее стерегли трое или четверо солдат, которым приказано не дозволять давать ей ни есть, ни пить, что могло бы продлить жизнь ее. Но дозволено было бросать в яму, в которой она была зарыта, несколько копеек или штиверов, за которые она и благодарила наклонением головы. Деньги эти употребляют обыкновенно на покупку восковых свечей, которые и зажигают перед образами тех святых, к которым взывают осужденные, частию же на покупку гроба. Не знаю, берут ли себе иногда часть из них приставленные сторожа за то, чтоб тайком дать осужденной поесть, ибо многие довольно долго проживают в таком состоянии. Но виденная мною женщина умерла на другой же день после того, как я ее видел. В тот же день сожгли живым одного мужчину, преступление которого мне не было известно».
Окопание в землю применяли только к женщинам - за убийство мужа. Осужденная закапывалась живой стоймя или на коленях - по плечи, со связанными за спиной руками. К ней приставлялась стража, чтобы несчастной никто не давал еды и питья. Прохожим, как ясно из приведенного выше свидетельства, дозволялось лишь бросать деньги, которые затем шли на гроб и свечи. Днем священник молился при зажженных свечах за душу погибающей и давал ей напутствие. Смерть при такой казни наступала на второй или третий день, главным образом, от жажды и от самоотравления организма, лишенного воздуха. Но мы знаем случаи, когда женщина умирала лишь на седьмой, восьмой, а то и на двенадцатый день. Однажды это случилось на 31-й день казни. В этом случае, видимо, стражники все-таки давали осужденной питье и еду. Мучения окопанных вызывали у народа сочувствие. Бывало, даже родственники убитого мужа просили за осужденную. Но закон гласил: «Жонок мужей их за убийство против Уложения окапывать в землю по-прежнему». И всё же эта норма не всегда неукоснительно выполнялась властями. В 1677 г. была окопана во Владимире на торговой площади некая Фетюшка - «за то, что она, Фетюшка, отсекла мужу своему косою голову». На следующий день настоятели двух владимирских монастырей с братией и игуменья женского монастыря с сестрами подали воеводе челобитную, «чтоб ее, жонку Фетюшку, из земли вынуть и постричь в монастырь, ради его царского многолетнего здравия и ради поминовения блаженныя памяти великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича. И из земли она, жонка Фетюшка, вынята и послана постричь в Успенский девичий монастырь». В 1682 г. ямская жена Маринка и стрелецкая жена Дашка Перепелка «окопаны были в землю трои сутки и в земле обещались постричься и злых дел не творить; и указал великий государь тех жонок выкопать и постричь». Во второй половине XVII в. смертная казнь через окопание то отменялась, то опять восстанавливалась. Известны случаи ее применения в 1702, 1730 и даже в 1740 гг.
До Петра I повешение за ребро было казнью редкой, случайной. В 1676 г. воевода Мещеринов, взяв Соловецкий монастырь, «многих за ребра вешал». Тем же увлекался Степан Разин. Железный крюк, обычно подвешенный к Г-образной деревянной конструкции, вонзался осужденному в бок, поддевался под ребро и высовывался наружу. Повешенный принимал, таким образом, изогнутое положение: ноги и голова свешивались вниз. В описаниях раскольничьих дел есть пример, когда эта казнь была по приговору соединена с колесованием. Берхгольц рассказывает о случае, когда повешенный ночью освободился от крюка и упал на землю. На четвереньках он отполз от виселицы шагов на сто и спрятался. Утром его нашли и опять повесили. Повешение за ребро широко применялось при усмирении пугачевского бунта.
Еще до Петра существовал четкий порядок исполнения смертных приговоров. Во-первых, приговор должно было объявить осужденному. По объявлении приговора преступника сажали на неделю в покаянную избу, где человек постился и готовился к причастию. За день-два до казни туда приходил священник. «После сказки в покаянной избе поститься неделю до причастия святых тайн, а по причастии святых тайн быти им два дня, а в третий день их вершить» - так сказано в Новоуказных статьях Алексея Михайловича. В 1653 г. покаянные избы для татей и разбойников отменяются. А патриарх Никон запретил «не токмо причащати разбойников и татей, но ниже исповедовать их в последний час казни их». Как читался приговор и как вели на казнь, видим по делу воеводы Михаила Шеина со товарищи (1634). «Выведя их перед Приказом сыскных дел, дьяк сказывал им их воровство и измену; рядом с дьяком еще один дьяк, двое бояр и окольничий». Потом осужденных ведут к месту казни, где другой дьяк читает «измену по списку». В воскресенье не казнили: «Татей и разбойников вершить в неделе во все дни опричь Воскресения Христова». Казнь, к которой приговаривали беременных женщин, откладывали «до разрешения от бремени, а до тех мест держати ея в тюрме или за крепкими приставы, чтобы она не ушла». Было особенное правило об отступниках от веры православной: их должно было троекратно уговаривать вновь обратиться в прежнюю религию.
В Москве казни совершались на Красной площади у Лобного места и на Козьем болоте. Иногда - на Яузе и на Москве-реке. Следует, видимо, сказать несколько слов о Лобном месте. Находилось оно на Красной площади против Спасских ворот. Название объясняется расположением на взлобье - крутом берегу реки. С Лобного места объявлялись важнейшие указы, обращались к люду цари и патриархи. Сначала, в 1534 г., это было место, выложенное кирпичом, с деревянной решеткой, запирающейся на железный засов. В 1786 г. его перестроили: вместо кирпича использовали тесаный белый камень, круглый помост с амвоном был огражден каменными перилами, с запада устроили ступенчатый вход с железной решеткой и дверью. При Павле I купечество собиралось установить здесь большой крест с изображением страстей Христовых, рая и ада, но почему-то этого так и не произошло. При царе Алексее Михайловиче у Лобного места стояли пушки и был царев кабак. При Петре I оно было заставлено кольями с головами стрельцов. В 1768 г. здесь в саване со свечою в руке и листом на груди, где было написано: «Мучительница и душегубица», стояла помещица Салтычиха, замучившая 138 крепостных. Потом ее заточили в подземную тюрьму Ивановского монастыря, где она пробыла почти в темноте тридцать три года. На открытии памятника Степану Разину с Лобного места произнес речь Ленин.
В новоуказных статьях 1669 г. говорится: преступников «в пустых местах не вершить, а вершить в тех местах, где они воровали или где они жили». В 1727 г. вышел указ Петра: «Вперед в Санкт-Петербурге и Москве никому смертных казней внутри города не чинить, а чинить те экзекуции за городом». В 1652 г. жители Москвы могли видеть позорное шествие вора и самозванца, выдававшего себя за Шуйского, Тимошки Анкудинова, и его слуги Костьки Конюховского. Костька открывал эту процессию. Его шею обхватывал толстый железный ошейник, от которого шла цепь, прикованная к широкому обручу, служившему поясом. Руки были связаны за спиною веревкой, концы которой волочились по земле. Рядом на коне ехал подьячий и кричал: «Глядите, православные, вот лиходей и государев изменник!» Толпа любопытных окружала осужденных. А вот как ввозили в Москву Степана Разина с братом Фролом в 1671 г.: «Везли из-за Тверских ворот на телеге высокой, а в телеге было впряжено три лошади ямских; да около вора сидели стрельцы четыре человека, с дубиньем, в саблях и не велели ему ничего говорить едучи. Да за ним же, вором, вели товарища его на чепях два человека стрельцов. А сделана была ему, вору, на телеге виселица, и топор воткнут, и плаха положена перед ним, и петля над ним повешена, и весь роскован по столбам... А везен в кафтанишке черном в сермяжном, да в чулках белых, да в бахалках солдатских... А как его, вора, везли из-за Тверских ворот, смотреть ездили всяких чинов люди и весь народ Московского государства». Еще более торжественно ввозили в Москву в 1696 г. изменника немчина Якушку - в составе царского поезда; он стоял на телеге, запряженной в четверню, на телеге же стояла виселица, в которую были воткнуты два топора, два ножа, повешены два хомута, два ремня, двое клещей, с перекладины виселицы спускались десять кнутов. Якушка был одет в турецкое платье, чалму. Руки и ноги его украшали толстые цепи, на шее петля, конец которой был привязан к перекладине виселицы. На перекладине надпись: «Сей злодей веру свою четырежды переменил, изменник стал Богу и человеком, католик сей стал протестантом, потом грек, а в конец магометанин». Выше были изображены луна и звезда - символы магометанства, а на груди надпись: «Злодей». При Петре I о времени и месте казни часто давались объявления. Вот одно из них: «1724 года ноября в 15 день, по указу Его Величества Императора и Самодержца всероссийского, объявляется во всенародное ведение, что завтра будет во десятом часу перед полуднем на Троицкой площади экзекуция бывшему камериру Монсу да сестре его Балкше, подьячему Егору Столетову, камер-лакею Ивану Балакиреву за их плутовство такое, что Монс и сестра его и Егор Столетов, будучи при дворе Его Величества, вступали в дела противныя указам Его Величества и укрывали винных плутов от обличения вин их и брали за то великие взятки, и Балакирев в том Монсу и прочим служил. А подлинное описание их вин будет объявлено при экзекуции». Обычно тела оставлялись на месте казни - с целью устрашения. Спустя некоторое время их убирали: кидали псам или отвозили в убогие дома для погребения вместе с умершими без покаяния. Погребение обычно совершалось в троицкий четверг, служилась общая панихида. Обязательно присутствовал палач, наблюдавший, чтобы тела преступников не похоронили при церкви. Тела казненных нередко накапливались в огромных количествах. Так длилось до тех пор, пока царица Елизавета, проезжая мимо Божедомки (ныне улица Достоевского в Москве), не почувствовала ужасный смрад и не отменила единый день похорон для преступников. Известен случай казни, которой был подвергнут труп умершего за тринадцать лет до приговора боярина Милославского. Его тело по приказу Петра вынули из могилы и на тележке, запряженной шестью свиньями, привезли в Преображенский приказ, где его облили кровью казненных преступников, а затем рассекли на части «и во всех застенках под дыбами оныя скаредныя части его закопаны, и умножаемою воровскою кровию доныне обливаются, по псаломскому слову: мужа кровей и мести гнушается Господь». Веревка, на которой вешали самозванца Лжепетра, оказалась слишком толстой: петля не затянулась. Тогда палач, взяв у стоявшего рядом мужика дубину, раскроил повешенному голову. Петля не могла затянуться и на сыне Марины Мнишек: ему было всего четыре года, слишком легок... Его оставили в метель и мороз умирать на виселице...
XVII столетие было временем созидания русского государства, вся работа шла во его имя, для человека же мало что оставалось.
Но, несмотря на то, что это была очень жестокая эпоха, нельзя не обратить внимания на следующее: Борис Годунов, вступая на царство, дал обет прекратить смертные казни на пять лет; царь Алексей Михайлович в 1653 г. повелел сидевших в тюрьмах и ждавших казни татей и разбойников освободить и отправить в ссылку; в 1691 г. сходное распоряжение отдал и Петр I.
После смерти Петра началось время дворцовых переворотов: сначала воцарилась супруга первого императора Екатерина I, оставившая потом престол Петру II. Через два с половиной года императрицей стала племянница Петра, дочь его брата Ивана, герцогиня Курляндская Анна. В конце 1741 г. стала царствовать дочь Петра Елизавета Князь М. Щербатов писал, что, «идучи на свержение с престола Иоанна, где крайняя опасность ей представлялась, Елизавета молилась Богу и дала обет за всё свое царствование никого не лишать жизни. И действительно, утвердившись, она заменила смертную казнь своим врагам ссылкой». Елизавета издает в 1744 г. такой указ: «Усмотрено в Правительствующем сенате, что в губерниях, и в провинциях, и в городах, такоже и в войске и в прочих местах Российской империи, смертныя казни и политическую смерть чинят не по надлежащим винам, а другим и безвинно». Предлагалось выписки из всех дел пересылать в Сенат и ждать решений по ним. Практически смертная казнь была отменена. В 1761 г. императрица Елизавета Петровна скончалась. После недолгого царствования Петра III на престол вступила Екатерина II, созвавшая законодательную комиссию, которой предстояло, в частности разработать Наказ о преступлениях и наказаниях. Наказ написан явно под сильным влиянием французских просветителей. Половина его статей, например, заимствована из сочинения Монтескьё «О духе законов». Екатерина вопрошает: «Смертная казнь полезна ль и нужна ли в обществе для сохранения безопасности и доброго порядка?» И вот ответ: «Опыты свидетельствуют, что частое употребление казней никогда не сделало людей лучшими: чего для если я докажу, что в обыкновенном состоянии общества смерть гражданина ни полезна, ни нужна, то я преодолею восстающих против человечества». Но далее читаем: «Гражданин бывает достоин смерти, когда он нарушил безопасность даже от того, что отнял у кого жизнь или предпринял отнять. Смертная казнь есть некоторое лекарство больного общества». Таким образом, во взглядах Екатерины на смертную казнь просматривается некоторая двойственность. Известны три случая казни преступников, по мнению Екатерины, нарушивших спокойствие государства. В 1764 г. подпоручик Смоленского полка Василий Мирович с офицерами Власьевым и Чеховым имели умысел произвести бунт, для чего пытались освободить из крепости слабоумного, «к несчастью рожденного» принца Иоанна Антоновича. Суд определил Мировичу четвертование. Екатерина изменила приговор: «Вместо мучительной смерти отсечь Мировичу голову и, оставя тело его народу на позорище до вечера, сжечь оное потом купно с эшафотом, на котором та смертная казнь учинена будет». В 1771 г. в Москве во время чумы разразился бунт. Чернью был убит архиепископ Амвросий. Двоих бунтовщиков, дворовых людей Леонтьева и Деянова, повесили. И, наконец, указ 1775 г. «О бунтовщике, самозванце и государственном злодее Емельке Пугачеве и его сообщниках». «Пугачеву учинить смертную казнь... и положить на колеса, а после на тех же местах сжечь... Перфильева четвертовать в Москве... Чике, он же и Зарубин, отсечь голову и воткнуть ея на кол для всенародного зрелища, а труп его сжечь со эшафотом купно. И сию казнь совершить в Уфе, яко в главном из тех мест, где все его богомерзкие дела производимы были... Шигаева, Подурова и Торнова... повесить в Москве всех троих». Все эти преступления рассматривались Верховным уголовным судом, на каждый случай утверждаемым высочайшим указом. Правда, в ходе подавления Пугачевского бунта, пока еще шли боевые действия, всякого рода экзекуции применялись по усмотрению воинских начальников разного ранга. После казни Пугачева и его сообщников сенат велел уничтожить все орудия казни в государстве.
Из XVIII века в XIX перешли три группы преступлений, за которые следовала смертная казнь: государственные, карантинные и военные. При первом русском императоре XIX в. Александре I в 1804 г. была учреждена законодательная комиссия, которая вопроса о смертной казни почти не касалась. Правда, проект уголовного уложения 1813 г. ограничивал виды смертной казни - допускалось впредь повешение и отсечение головы. Смертная казнь грозила за преступления против веры, политические преступления, преступления против порядка управления (насильственное освобождение из тюрьмы преступника), за преступления против жизни, за поджог, сопряженный с кражей или повлекший за собой смерть человека. Вопрос о смертной казни в царствование Николая I специально не рассматривался, хотя восшествию на престол сопутствовали обстоятельства, в результате которых к смертной казни было приговорено пять человек. Верховная комиссия, разбиравшая дело декабристов, вначале осудила на смерть 36 человек, определив пятерым из них четвертование и тридцати одному - отсечение головы. Император утвердил только первые пять приговоров, заменив четвертование повешением. В 1830-е гг. был издан пятнадцатитомный Свод законов Российской империи. В соответствии с ним смертная казнь могла быть назначена только за тяжкие виды государственных преступлений. Приговаривать к смертной казни мог лишь Верховный уголовный суд. Обыкновенные суды таких приговоров выносить не могли; за наиболее тяжкие преступления они имели право осудить человека на гражданскую смерть (почти то же самое, что лишение всех прав состояния) и на каторжные работы. Смертная казнь полагалась за преступления карантинные - как за деяния, крайне опасные для общества. Позже, в 1845 г., было утверждено Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Один из авторов Уложения, граф Д.Блудов, писал в объяснительной записке к проекту: «Нельзя не согласиться, что смертная казнь есть в некотором смысле зло уголовного законодательства, крайность, которую иные философы-моралисты не совсем несправедливо почитают противною религии». Но всё же, заключает Блудов, «сие зло едва ли не необходимо».
По Уложению 1845 г. смертная казнь назначалась: «1) за важнейшие государственные преступления: злоумышления на жизнь, свободу и верховные права государя императора, государыни императрицы, наследника цесаревича и других особ императорского дома; бунт, т.е. восстание скопом и заговором против верховной власти, умысел низвергнуть существующее правительство или изменить существующий образ правления; государственную измену, в наиболее тяжких случаях ее; 2) за важнейшие карантинные преступления, совершаемые во время эпидемии или соединенные с насильственными действиями по отношению к карантинной страже».
В царствование Александра III председатель Сумского окружного суда, говоря о необходимости смертной казни, замечал, что она является превосходным средством к тому, чтобы злодеи могли сподобиться христианской кончины: «Закаленные в злодеянии кончают свою жизнь без христианского покаяния... Но время с момента объявления приговора до его исполнения может сделать решительный переворот в чувствах самого закоренелого преступника и, при пособии духовного его отца, обратить к Богу с молитвою и раскаянием, столь знаменательным в жизни христианина..»
В наше время казнь совершается в тиши, за толстыми стенами, о ней мало кто ведает. Ранее же казнь была публичной; в сознании русского народа казнь и позор сливались. Публичность считалась одним из главных условий и смертной, и торговой казни. На торгу преступника выставляли для всеобщего обозрения и позора. В Уложении царя Алексея Михайловича говорится: «Бив у приказу кнутом на козле, послати в торг по рядам, чтобы про то ведали всякие люди, за что ему такое наказание учинено». Иногда способ наказания давал понять, какое преступление совершил человек. Блудниц, бия кнутом, выставляли на площади или водили по улицам голыми. Обвиненным в продаже табака или в нарушении государственной монополии на продажу спиртного вешали на шею пачку табака или флягу с водкой. В Воинском артикуле Петра I появилась статья, предусматривавшая такое наказание, как шельмование - лишение воинской чести. На эшафоте над дворянином переламывали шпагу, и палач объявлял его шельмой. В законах Елизаветы смертная казнь заменялась политической (гражданской). Совершался весь обряд казни, но отсечения головы, повешения или битья кнутом не было. Процедура гражданской казни применялась (и отрабатывалась) на протяжении всего имперского периода отечественной истории. В Москве конца XIX - начала XX в. публичная гражданская казнь проходила в четырех верстах от города на Конной площади за Москвой-рекой, у Серпуховской части. В Бутырскую тюрьму, где обычно содержался преступник, приезжали полицейский чиновник, полицейский врач с фельдшером и конвой - пеший и конный. Во дворе уже ждали арестанта высокие черные дроги, запряженные парой. В них и садился арестант, с заломленными назад руками. Облаченный в обычную одежду заключенного - серый халат, рукавицы и круглую шапку, он имел на груди черную доску, где говорилось о его вине. На дрогах же сидел палач или тюремный прислужник. Пехотный конвой окружал колесницу, жандармский конный конвой составлял внешний круг. Два барабанщика впереди брались за палочки - и процессия трогалась в путь. Часа через два у эшафота приговоренного встречали товарищ прокурора с секретарем, тюремный священник, полицейский врач с фельдшером, несколько полицейских. Конвой окружал эшафот, и по знаку товарища прокурора начинается церемония. Палач или тюремный прислужник сводят осужденного с дрог и снимают с него кандалы, если они есть. Осужденные, кроме представителей привилегированных сословий, должны были быть закованы. Раздается возглас: «Шапки долой!» Он касается и зрителей. Конвой берет на караул. Секретарь читает приговор. Иногда чтение сокращается до резолюции суда: перечень присутствующих и название наказания. Известен случай, когда в сильный мороз читался приговор в 25 листов, и всё это время - почти час - осужденный стоял с непокрытой головой, а должностные лица держали окостеневшие руки у козырька. За приговором следует духовное напутствие: к осужденному подходит священник в епитрахили, с крестом в руке. Осужденный крестится и прикладывается к кресту. После преступника возводят по ступенькам на эшафот и ставят к позорному столбу лицом к публике. На него надевают шапку, руки вдевают в железные наручники, которые цепями прикреплены к столбу. В таком положении преступник должен находиться десять минут, в течение которых над дворянином ломается шпага. Для этого заранее готовят старый ржавый клинок с офицерским эфесом. Куски шпаги палач с шумом бросает на эшафот. Барабанщик бьет отбой. Преступника сводят с эшафота. Его ждет теперь глухая арестантская карета, едущая обратно в Бутырки. Конечно, не для всех осужденных обряд публичной гражданской казни был мучительным испытанием. Однако порой он производил весьма сильное впечатление на преступников. Юрист Н.Муравьев вспоминал молодую женщину, осужденную за убийство новорожденного ребенка. У позорного столба она лишилась чувств. Ее сняли с эшафота, положили на траве, и доктор объяснил, что расстроенный организм не смог вынести нравственного потрясения во время публичного обряда. Замужняя женщина была вовлечена своим любовником в преступление. Ее привезли вместе с ним на публичную казнь. Она не сводила с него глаз, налитых кровью, и когда ее поставили к позорному столбу, закричала таким страшным голосом, что все вздрогнули. Она громко стала укорять любовника в своей гибели, вспоминать оставшихся дома «без хлеба малых деток, сироток неповинных». Однажды исполнялась публичная гражданская казнь над дворянином-поляком, поступившим на службу солдатом и через двадцать лет вышедшим в отставку офицером. Он застал свою жену в момент измены и убил ее. Приговорен был к 20-летней каторге. Поскольку не было католического священника, он молился один: истово, на коленях, не менее получаса. На эшафот взошел спокойно. Но, когда к поляку приблизился палач со шпагой и поднял ее над головой, осужденный побледнел, лицо его исказилось. Осужденный зарыдал, плач перешел в нервный припадок. Тюремный священник заметил: - Вот ведь гордый и злобный какой человек, совсем каменный, а как дворянской чести лишать стали, не сдержал своего сердца, духом упал. - Нашему так бы не сконфузиться, - возразил пристав, - это всё гонор шляхтетский. Но чаще виновные относились к обряду довольно равнодушно. Осужденные за грабежи и разбои, фальшивомонетчики, убийцы и насильники редко бывают чрезмерно впечатлительны.
Н.Муравьев приводит слова полицейского чина: «Прежде хоть дело делали - для телесного наказания вывозили, и преступник знал, что его на народе будут больно плетьми наказывать, и народ понимал, вот, мол, что за такое дело бывает. А теперь ни преступнику, ни народу кроме потехи ничего нет, да нам только одно напрасное беспокойство».
Приведем статистику смертных казней в XIX столетии (не учтены казненные польские повстанцы; таковых было около 1500 человек, более точные данные отсутствуют).
1826 г. - 5 человек.
С 1862 по 1866 г. - 9 человек.
1878 г. - 1 человек.
1879 г. - 16 человек.
1880 г. - 5 человек.
1881 г. - 5 человек.
1882 г. - 4 человека.
1883 г. - 1 человек.
1884 г. - 4 человека.
1885 г. - 1 человек.
1886 г. - 5 человек.
1887 г. - 5 человек.
1889 г. - 3 человека.
1890 г. - 2 человека.
В 1901 - 1905 гг. за воинские преступления были казнены 20 человек, за преступления общие - 73.
В 1906 г. - 245 человек.
В 1907 г. - 624 человека.
В 1908 г. - 1340 человек.
В 1909 г. - 540 человек.
С 1905 по 1910 г. более всего казненных было в великорусских землях, в Польше и прибалтийских губерниях. В Москве за эти пять лет были казнены 85 человек, в Киеве - 142, в Одессе - 134, в Минске - 15, в Вильно - 40, в Лодзи - 111, в Риге - 215, в Тамбове - 29 человек.
По социальному происхождению и положению из 3074 приговоренных в эти годы к смертной казни (об остальных данных нет) было: 1528 крестьян; 412 лиц воинского звания; 358 арестантов, каторжан, ссыльных; 228 мещан; 203 рабочих; 73 чиновника и служащих; 62 учащихся в высших и средних учебных заведениях; 35 нижних полицейских чинов; 32 учителя; 24 дворянина; 23 лица интеллигентных профессий; 16 офицеров; 12 купцов, торговцев, фабрикантов; 68 детей духовных лиц. Троим из казненных было по 16 лет. Самым старым - 124 и 72 года. 124-летний абрек Малиев судился за убийство старшины, а 72-летний крестьянин Молотков за участие в убийстве сторожа. Им смертная казнь была заменена другими наказаниями. Женщин, приговоренных к казни, насчитано 75, но 34 казни отменены. О судьбе 20 преступниц неизвестно, одна отравилась.
За террористические покушения были осуждены 28 женщин, одна - за участие в восстании, за принадлежность к революционным партиям - 5, за убийство - 9, за убийства и грабежи- 18, за экспроприации - 12, одна за поджог. Неизвестная, ранившая в 1906 г. в Севастополе адмирала Чухнина, была расстреляна на месте. Работница Мальвина Миллер за убийство фабриканта в Лодзи была расстреляна без суда (на основании правил, введенных в связи с военным положением).
Сословие и звание известно только у 25 женщин, которым был вынесен смертный приговор: одна дочь генерала, одна дворянка, три студентки, две учительницы, восемь из мещанского звания, трое - из прислуги, шесть из крестьянского сословия и одна фабричная.
А вот примеры криминальной хроники из тогдашних газет. «Дикое убийство совершено 9 сентября в Петербурге в одной из квартир (дом № 97 по 16-й линии Васильевского острова). Здесь с двумя сыновьями проживал служащий на заводе Иван Крылов, 50 лет. Два дня назад Крылов-отец купил своему старшему сыну пару сапог. Младший сын, 17-летний Михаил Крылов, обратился к отцу с требованием, чтобы и ему были куплены сапоги. Отец отказал, сославшись на неимение денег. 9 сентября вечером Михаил Крылов, явившись домой после работы, вновь потребовал у отца денег на сапоги, угрожая в противном случае отнять у него деньги. Между отцом и сыном завязалась ссора. В разгаре ее рассвирепевший подросток схватил кухонный нож и нанес им несколько ран в бок и грудь отцу. Отцеубийца пытался скрыться, но был задержан на улице прибежавшими на крик дворниками. Раненый был отправлен в больницу Марии Магдалины. Положение его признано безнадежным».
«В деревне Питма Царскосельского уезда 7 сентября произошел такой случай. Пастух Адольф Козловский, придя в избу сельского старосты Алексея Балакирева, попросил у последнего пороха. Балакирев вынул браунинг и, крикнув: - Вот что есть у меня для вашего брата! - выстрелил. Пуля попала Козловскому в рот и, пронизав верхнюю часть горла, застряла в позвоночнике. Раненый в бессознательном состоянии был отправлен в гатчинский дворцовый госпиталь, где положение его признано безнадежным. Староста арестован».
«22 сентября в городе Москве четверо неизвестных, остановив волостного старшину Артемова, везшего в казначейство деньги, отняли у него 400 рублей и затем убили револьверными выстрелами».
«В ночь на 7 октября в селе Суркул Александровского уезда Ставропольской губернии убиты четыре церковных сторожа, захвачено 130 рублей церковных денег и в церкви разбиты иконы с повреждением в них риз. Преступники арестованы».
«Грозная драма произошла на днях в имении землевладельцев Милюковых во Всехсвятском Вышневолоцкого уезда. Во время карточной игры за столом сидели: помещик П.И.Лебедев, одна из владелиц Всехсвятского и земский начальник Ржевского уезда в.А.Свистунов. Поздно ночью между партнерами из-за карт произошла ссора, доведшая до кровавой развязки. Оскорбленный партнером земский начальник Свистунов внезапно вскочил и дважды вонзил кинжал в спину Лебедева, который тут же упал мертвым. Следствие производится. Земский начальник отпущен на поруки».
«Елисаветград, 6 ноября 1908 г. В поселке Ивановка телеграфист Вильнин, 24-х лет, из ревности задушил жену, с которой повенчался всего полгода назад, затем задушил тещу и перерезал ей, мертвой, горло. Убийца сознался и арестован». «Киевским вестям» телеграфируют из Шаргорода: «Несколько женщин, ехавших в Стришовку, подверглись изнасилованию напавших на них новобранцев. Женщины тяжело избиты. Одна скончалась. У другой выбит глаз и сломана рука».
«В деревне Купань Евпаторийского уезда крестьянин Непочатов, получив от девушки Абленцовой отказ выйти за него замуж, подкрался вечером к ее дому и выстрелом из ружья через окно убил ее наповал».
В беспокойном 1905 году на смертную казнь были осуждены 62 человека, из них казнены 30. О судьбе 32 сведений нет. Карательными отрядами расстреляно без суда 376 человек.
…И опять цитаты из газет.
«Елисаветград. На днях военный суд приговорил к смертной казни через повешение трех молодых людей, обвиненных в убийстве агента сыскной полиции; один из осужденных, Христенко, 23-х лет, вчера покончил в тюрьме самоубийством. Сначала Христенко прибег к самосожжению. Для этого он привязал себя к кровати полотенцем и поджег солому матраца. Несчастный, очевидно, не выдержал мучений и удавился веревкой, которую он прикрепил к оконной решетке. Тело покойного во многих местах обуглено».
«Во вчерашнем номере вашей уважаемой газеты мы прочли известие, которое нас потрясло. Владимирским временным военно-полевым судом приговорен к смертной казни М.В.Фрунзе за покушение на убийство урядника. Зная М. В.Фрунзе с детства по школьной скамье и совместному пребыванию в высшей школе, мы выражаем наше глубочайшее убеждение в том, что М. В. Фрунзе стал жертвой ужасной судебной ошибки. Ни по своей партийной принадлежности, ни по своему складу М. В.Фрунзе, будучи принципиальным врагом всякого насилия, не мог совершить инкриминируемого ему деяния. Мы ужасаемся от одной мысли о том, что судебная ошибка, не будучи исправлена, приведет к трагическому концу. Студенты Санкт-Петербургского университета Байков, Шендриков, Виткин, Круглаковский. Студенты Санкт-Петербургского политехнического института Чарданцев, Ганько».
«Близ Борисова зарублены топором во время сна содержатель корчмы, его жена и мать. Убийца ограбил 36 рублей. Ему 18 лет. Он арестован».
«В Киеве, в ресторане «Альпийская роза», сын ресторатора Спилиоти убил глухонемую девочку-прислугу, ограбив ее на несколько рублей сбережений». «Екатеринбург. В Боголсовском заводе убит своей дочерью четырьмя выстрелами управляющий Шелгунов».
Всё громче в эту пору выступают защитники смертной казни. По их мнению, если она будет отменена, то пошатнется вся уголовная система, защищающая общественный порядок. Казненный преступник не совершит второй раз злодейства; к тому же смертная казнь сама по себе должна устрашать и потенциального правонарушителя. На страницах тогдашних газет и журналов можно было встретить утверждение, что смертной казни требует чувство справедливости.
Среди русских писателей были как противники смертной казни, так и защитники ее. В числе последних (в более раннюю эпоху) - в.Жуковский, В.Даль. Жуковский осуждал публичное свершение казни. По нему, это зрелище, «каким обыкновенно забавляют праздный народ, столь ищущий сильных, чувственных потрясений, отвратительно само по себе, безнравственно по своему впечатлению и не только не исполняет своей цели, т.е. не ужасает, не остерегает, не пробуждает совести преступника, напротив, делает привлекательною потехою ужас казни, а для казнимого уничтожает спасительное действие на душу последней минуты, заставляя его кокетствовать перед людьми своею фальшивою неустрашимостью и отвлекая его от мысли о Боге, перед судом которого он должен явиться так скоро». Но Жуковский защищает смертную казнь - как христианин. Он считает ее не только актом правосудия, но и актом христианской любви. Преступник должен принять смерть и покаяться, входя в царство Господне. В.Даля заботила беспомощность русского крестьянина перед преступлениями. Он полагал, что смертная казнь, к которой приговаривают власти, и даже самосуд - верный путь защитить имущество и жизнь крестьянина. Между прочим, сами мужики считали наказание за имущественные преступления мягкими. Самосуд за поджог и конокрадство был страшным. Гораздо больше среди писателей противников казни. При этом в своих доводах они, как и Жуковский, опираются на христианскую мораль. И.Аксаков писал: «Для воспитанного на слове евангельском общества вполне ясно и несомненно, что убиение человека, совершаемое хотя бы и мечом государства, противно разуму учения Христа». В книгах XIX столетия немало описаний смертной казни. У Пушкина в «Полтаве» - картина казни Кочубея. Вспомним также «Капитанскую дочку», поэму «Анджело». У Лермонтова - «Боярин Орша» и «Песня про купца Калашникова». У Гоголя в «Тарасе Бульбе» речь заходит о душевном состоянии приговоренных, о людях в толпе, но сама казнь не описывается: «Не будем смущать читателей картиною адских мук, от которых дыбом поднялись бы их волосы; они были порождением тогдашнего грубого свирепого века, когда человек вел еще кровавую жизнь одних воинских подвигов и закалился в ней душой, не чуя человечества». Картина смертной казни нарисована в «Князе Серебряном» А.Толстого: «Их готовились повести - кого к виселицам, кого к костру, кого к другим орудиям казни. Народ стал громко молиться. - Господи, Господи! - раздавалось на площади.- Помилуй их, Господи! Прими скорее их души!» О смертной казни рассказывают Ф.Достоевский в романе «Идиот», А.Чехов в «Острове Сахалин». Много писал о смертной казни Л.Толстой. Вблизи Ясной Поляны стоял полк, где военный писарь дал пощечину ротному командиру. Его ожидала смертная казнь. Двое офицеров полка обратились к Толстому с просьбой взять на себя защиту. Тот согласился и выступил в суде с речью, доказывая, что подсудимый - человек глупый и бестолковый. Суд вынес всё же смертный приговор. В 1881 г. террористы убили Александра II. Как христианин, Толстой их осуждал. Но он осуждал и смертную казнь: «Суд над убийцами и готовящаяся казнь произвели на меня одно из самых сильных впечатлений в жизни. Я не мог перестать думать, но не столько о них, сколько о тех, кто готовился участвовать в их убийстве, и особенно об Александре III. Мне так ясно было, какое радостное чувство он мог бы испытать, простив их». Толстой пишет длинное письмо императору. Приведу отрывок: «Что такое революционеры? Это люди, которые ненавидят существующий порядок вещей, находят и имеют в виду основы для будущего порядка, который будет лучше. Убивая, уничтожая их, нельзя бороться с ними. Не важно их число, а важны их мысли. Для того, чтобы бороться с ними, надо бороться духовно. Их идеал есть общий достаток, равенство, свобода; чтобы бороться с ними, надо поставить против них идеал такой, который был бы выше их идеала, включал бы в себя их идеал... Это идеал любви, прощения и воздаяния добра за зло... Как воск от огня, тает всякая революционная борьба перед царем-человеком, исполняющим закон Христа». Свои мысли Толстой попытался изложить и в художественных произведениях. В рассказе «Божеское и человеческое» говорится о влиянии казни на палача. В романе «Воскресение» есть глава «Смертная казнь», не раз выбрасывавшаяся из текста цензурой. Там говорится о повешении поляка и юноши-еврея. Позже Толстой написал что-то вроде воззвания - «Не убий!» Потом - «Не убий никого!» В начале 1909 г. вышла его статья «Христианство и смертная казнь», где говорится, что любое убийство противоречит учению Христа. Стоит вспомнить и «Рассказ о семи повешенных» Л.Андреева, «Сказку старого прокурора» М.Арцыбашева, «Бытовое явление» в.Короленко, «Старый дом» Ф.Сологуба, «На пороге жизни» Е.Чирикова. Писателей интересовало главным образом психологическое состояние осужденных, что они чувствуют. Например, Арцыбашев рассказывает случай: когда повесили убийцу, а потом сняли с виселицы труп и палач содрал саван, увидели, что осужденный весь седой - поседел за две минуты, стоя в саване. Очень много стихов о смертной казни. Со временем появляется всё больше литературы против смертной казни. В Петербурге студенты устроили большую демонстрацию, призывая к ее отмене. Общество начинало понимать, что жизнь человеческая есть благо неотчуждаемое, поэтому смертная казнь несправедлива. Философ Вл. Соловьев писал: «Дело можно считать решенным. Всё более и более редеет еще густая толпа защитников, которую собрал кругом себя ветхий полуистлевший идол, еле держащийся на двух подбитых глиняных ногах: на теории возмездия и на теории устрашения». Увы, философ руководствовался логикой. Впереди были революция, гражданская война, двадцать девятый, тридцать седьмой годы...
Сегодня в Сообществе европейских государств смертную казнь применяют лишь в Турции. Ее также предусматривают законодательства Бельгии и Греции, однако смертные приговоры там не приводятся в исполнение. Законы еще пяти стран - Кипра, Италии, Мальты, Испании и Великобритании - допускают применение высшей меры наказания только во время войны. Образовался межпарламентский комитет, добивающийся исключения из национальных законов статей о смертной казни. Речь идет почти о ста странах, всё еще практикующих эту меру наказания преступников. В СССР закон об отмене смертной казни был принят в мае 1947 г., однако просуществовал недолго и не имел практического смысла в условиях, когда за несколько недель лагерного существования человека можно было убить безо всякого приговора. Кстати, до этого смертную казнь отменяли в 1917 г., в 1920-е гг. Ныне в российском законодательстве на смертную казнь наложен мораторий.
